Ангел Специального Назначения

Однако все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Перестройка застала врасплох. Сокращения в пароходстве ударили в первую очередь по пенсионерам. А Иван Максимович аккурат разменял пенсионный возраст. Не спасли ни заслуги, ни ордена. Моложавый пенсионер оказался в круговерти новой жизни. Как нарочно, неприятности покатились как снежный ком. Накопления сгорели в девяносто первом. А денег было очень даже немало. Если бы не Павловская выходка, то жил бы Иван припеваючи до самой смерти. А так, вышло, что и нет больше денег. Жена, последнее время жаловавшаяся на сердце, удар не пережила, инфаркт, второй. Чтобы похоронить по-людски, пришлось продать машину. Не принял берег старого моряка. Работы нет, знаний, кроме штурманского дела, тоже. Пенсия - слезы. Умевший ломать ситуацию, он уперся и сделал все, чтобы наладить жизнь. Продал гараж и занялся челночным бизнесом. Благо, что знания языков, хотя бы для грамотной торговли, хватало. Но и тут облом. Прогорел. Вездесущий китайский ширпотреб и мизерные доходы народа подкосили торговлю. Одно радовало, дочка удачно вышла замуж. Муж при деньгах, на своей машине.

Однако, прежде спокойная и ласковая, дочь, понемногу изменилась. Началось с малого. Пару раз, вроде шутя, попрекнула, мол, мы тебя кормим-поим.

Дальше, больше. В большой трехкомнатной квартире сталинской постройки сделали ремонт. «Евро», как похвалилась дочка. Отец, правда, считал, что ремонт сделал квартиру похожей на офис в слаборазвитой Испании, но не спорил. Дочке нравится и слава богу. Подрабатывал, где мог, пока не начало прихватывать. То спина, то сердце. Одно, другое. В общем, не работник, если руками. А самое главное, после ремонта из трех комнат вышло две, но громадных. «Зал, - сказала дочка, - должен быть большим, чтобы в углу мог стоять аквариум, где сможет тихо плескаться бегемотик. А спальня - это наше семейное гнездышко».

- Короче, батя, проблема у нас одна, и эта проблема - ты, - объяснил тестю ее муж, поигрывая толстенной золотой цепью, висящей на шее. - Выбирай куда. Или в дом престарелых, но там «башлять» надо… или. У тебя, кстати заплатить есть чем? Нет? Ну, тогда, решай сам. Только я завтра замки поменяю. Барахло твое выкидывать пока не буду. Может, найдешь чего… тогда и вывезешь.

Онемевший от удивления Иван Максимович кинулся к дочке. Но та лишь сочувственно покивала головой: - Ты знаешь, папа, он у меня кремень. Как сказал, так и сделает. А ты, вот что… у тебя же полгорода приятелей флотских, может, кто на квартиру пустит. А через несколько дней, вернувшись из магазина, он обнаружил, что ключ к замку не подошел. На звонок вышел зять и веско рекомендовал испариться.

Стоя перед захлопнувшейся дверью, старик хотел долбануть кулаком в обшитое панелями железо, но постеснялся соседей. А этот амбал может и с лестницы спустить. На первое время, действительно, приютил старый приятель. Но в однокомнатной квартирке на Лиговке, где, кроме него, жили еще трое домочадцев, было тесно. Пришлось Ивану Максимовичу осваивать жизнь бомжа.

Судиться с дочкой было стыдно. «Менять квартиру точно не захотят, а жить с ними вместе после всего не смогу», - решил он и крепко понадеялся, что возраст скоро возьмет свое, и долго он так не протянет. Однако организм, словно вспомнив молодость, когда Ивану приходилось сутками мотаться с мостика на палубу на пронизывающем ветру Атлантики, сам выгнал все хвори. Нигде не кололо, не болело. Даже сорванная поясница перестала о себе напоминать. Он приноровился оценивать парадные и чердаки. Иногда заходил на вокзалы. Там главное - не примелькаться милиции. Тогда начнут гонять. Пуще всего следил за собой. Деньги, которые удавалось добыть, тратил аккуратно. При любом раскладе выделяя сумму на баню, в которой мылся по субботам. Угнетало то, что дочкин муж не разрешил забрать паспорт.

«Мы ж пенсию за тебя получить не сможем, - резонно объяснил он свое решение. - А ты, потом, заскочишь - мы тебе денежку и отдадим». Однако, сколько ни пытался пенсионер выскрести свое, вечно что-то мешало. Да и то сказать. Дочке общаться с ним было морально тяжело.

Заботливый супруг пояснил: «В положении она, так что ты смотри, не волнуй ее. Понял?» Иван Максимович не то, что смирился, он прибрел некую философскую уверенность в том, что сам заслужил подобное завершение жизни. Своей беззаботной морской жизнью или, может, еще чем. Однако, заслужил.

К спиртному он с юности был равнодушен. Не переносила печень алкоголь и все. Хмель вылетал через десяток минут, а вот жесточайшее похмелье мучило после невинной бутылки пива три дня. Спасительное в его положении свойство организма помогло выстоять и не сорваться на самое дно. Однако и жить так было сложно. Не такой уж и старый по нынешним меркам, всего шестьдесят пять, он чувствовал, может еще многое сделать. Силы и знания были, но вот что?

Историю его Ольга скорее домыслила по тем коротким фразам, что бросал спутник. «Странно, - она пригляделась к собеседнику. - Вот как бывает».