Ангел-стажёр (СИ)

Остальные четверо разительно от него отличались. Они и друг на друга внешне не походили — ни лицом, ни одеждой, ни прической, ни осанкой. Но от каждого катилась волна такой уверенности, властности, я бы даже сказал, авторитарности, которых я никогда не встречал даже у своего руководителя. Не говоря уже про Стаса.

И тут-то меня и накрыло. Пониманием.

Я столько мечтал на земле хоть краем глаза, хоть вполуха насладиться тем, как Татьяна под орех разделает наше руководство, когда ее к нам принимать будут.

Я столько сетовал уже здесь, что меня лишили и этого зрелища, и триумфального принятия Татьяны в мое собственное подразделение.

Столько возможностей было ей предоставлено, чтобы склонить ее к другому выбору.

Столько мер было предпринято, чтобы лишить меня малейшего шанса оказать влияние на этот выбор.

А вот на финальную сцену этого спектакля я все же как-то пробрался. Похоже, ту самую, в которой прежде неуловимые авторы его сценария решили лик свой явить. Заставив меня лицезреть его в полной беспомощности. Равно как и внимать добровольному решению Татьяны провести вечность … похоже, даже темные не знают, где, но главное, что вдали от меня.

Так я же только за! Окрылила меня высокая оценка до невозможности. И второе дыхание уже наружу рвется — чтобы вот так, лицом к лицу, поблагодарить неуловимых и безликих за нее. А там и посмотрим, за кем последнее слово останется. Вот только выхода главной героини дождемся.

Она появилась, словно в ответ на мой призыв. Или не мой — не важно. Важно было то, что появилась она в плотном окружении внештатников. Инвертированных, естественно.

Они сопровождали ее на некотором расстоянии, но ей и этого хватило — даже издалека я заметил, что на лбу у нее появилась испарина, а на лице страдальческая гримаса. Которую она изо всех сил сдерживала, сжав губы в тонкую ниточку.

От ярости у меня в глазах потемнело. Меня в одиночке гноить, в безжизненную ссылку отправлять, в одну западню за другой загонять — это сколько угодно. Но Татьяну пытать?! Чтобы добровольность решения не ослабела?

Я сорвался с места, перенеся свою исходную позицию за спины внештатников. Меня за ними она уже не распознает, а их плотоядное ожидание будет-таки сегодня удовлетворено. До пресыщения.

Приблизившись к ним с тыла, я понял, чего Татьяне стоило всего лишь морщиться от отвращения. Такое количество внештатников, сбившихся в плотную массу в замкнутом помещении — это уже было ощущение не подвала, а подземелья. Такого, в которое никогда луч света не проникает. Такого, в котором стоит мороз даже в самый жаркий летний день. Такого, в котором дыхание перехватывает и сердце начинает колотиться, разгоняя кровь в жилах…

Минуточку! У меня эти ощущения обычно с другой картиной ассоциируются. Подземелье — да, но, скорее, пещера…

Возникший тут же образ наполнился многоголосым приветственным одобрением.

— Вы что здесь делаете? — заорал я мысленно подручным Стаса.

— Командир прислал, — раздалось у меня в голове возбужденное бормотание.

— Вот вас мне только не хватало! — простонал я, безуспешно пытаясь отличить пещерный холод от подвального.

— Командир так и сказал, — сделалось бормотание самодовольным.

Образ пещеры перед моим внутренним взором начал меняться. Самый дальний и мрачный край ее вытянулся в ровный туннель, стены в нем выровнялись и сгладились, в них откуда-то появились двери…

— Так, я вижу, все на месте, — донесся оттуда сосредоточенный голос Стаса.

— И ты здесь? — задохнулся я от ощущения погружения в прорубь.

— Настоящий военачальник, — наставительно произнес он, — наблюдает за сражением из стратегического далека.

Фу ты, померещилось!

— За каким сражением? — Странно, а почему кровь все же быстрее побежала?

— Обеспечивающим ваш отход, — проинформировал меня Стас. — Мои орлы расчистят тебе подход к Татьяне. Твоя задача: по моей команде — повторяю: по моей команде! — хватаешь ее и уходите через левый выход. Повторяю: через левый выход. Там пост тоже будет нейтрализован. Больше ты ничего не делаешь. Повторяю: больше ничего. Никакой самодеятельности. Можно хоть раз на тебя понадеяться?

Я оскорбленно заметил, что и сам уже выходы обследовал и левый мне тоже более надежным показался…

— Никаких показался! — загремело у меня в голове. — Повторяю: у тебя одна задача — два шага к Татьяне, на плечо ее, наружу через левый выход, там к ранее оговоренному месту назначения. Все по моей команде. Вопросы есть?

— Есть, — с готовностью ответил я.

— Ответы получишь после операции, — отрезал он. — Любой шаг в сторону будет приравнен к ее саботажу. Все по местам!

Оказалось, что пока Стас зачитывал мне мои обязанности — прав меня здесь уже все, по-моему, лишили! — заседание комиссии началось.

Разговор велся с Татьяной. И слава Всевышнему, подумал я — значит, ей первой придется подписать этот контракт на вечное рабство, а нам не придется долго ждать.