Ангел-стажёр (СИ)

Когда-то я был молодым и наивным и думал, что ярко выраженная эмоциональность типична только для жизни на земле, а в родных пенатах мы руководствуемся в своих действиях взаимопониманием, взаимоподдержкой, взаимовыручкой, и вообще из всех чувств испытываем только чувство локтя.

Я и на земле старался согласно этой установки поступать. По крайней мере, большую часть времени. И уж точно поначалу. Это уже потом за меня взялись земные … обстоятельства, и чтобы выжить в них, в смысле здравый рассудок сохранить, пришлось земным правилам следовать.

В результате у меня возникли — пару раз — внештатные ситуации. Ну, ладно-ладно, не без моего участия, что вовсе не равносильно умыслу! И вот тогда-то я и узнал — с огромным удивлением — что эмоции и нам не чужды. Хотя и с различной степенью сдержанности.

Я столкнулся со сдержанным чувством юмора и сдержанным же неодобрением у своего руководителя, со значительно менее сдержанной насмешкой со стороны руководителя Анабель, уже почти совсем несдержанным вызовом от внештатников и просто открытой враждебностью наблюдателей.

Тогда я решил, что чувства эти проявляются в родных пенатах только в чрезвычайных ситуациях, связанных с землей, и вызваны всего лишь непониманием реалий жизни на ней. Но в самом страшном земном кошмаре мне не могло привидеться, насколько изощренными в проявлении этих чувств могут оказаться некоторые из моих коллег.

И не надо мне ничего говорить — я догадываюсь, что решение о моем наказании где-то наверху принималось. Но хотелось бы знать, кому проработку его деталей поручили. Очень хотелось бы однажды узнать, у кого такое садистское чувство юмора обнаружилось.

Разыскать место, где держали Татьяну, оказалось проще простого. Я бы и без плана Стаса справился, он мог бы мне только направление указать. Впрочем, и в нем особой надобности не было, как только я из этого здания выбрался. Пожалуй, я бы и выход сам нашел, если бы голова более важными проблемами не была занята.

С другой стороны, мой вопрос: «А как отсюда выйти?», когда Стас вручил мне набросанный на скорую руку маршрут к наставникам, явно произвел на него сильное впечатление. Что, я думаю, мало кому удавалось.

— Ты вообще хоть что-нибудь знаешь? — изумленно уставился он на меня.

— Знаю, — со скромным достоинством ответил я. — И много чего такого, о чем ты даже не догадываешься. На земле. Где я, собственно, и нахожусь все время. По долгу службы. Выход где? — счел я свое объяснение достаточным.

— У администраторов, естественно, — пожал он плечами. — На их этаже, дверь напротив на лестнице.

Естественно, подумал я. Естественно, кто еще может стеречь вход в ангельские пенаты? Кому еще могли доверить ключи от заветных ворот? Это к вопросу о равенстве между нами. С них станется еще и отпирать эти ворота только в официальные часы приема.

— А они где? — решил уточнить я.

— Этажом ниже внештатников, — снова фыркнул Стас, но от дополнительных ремарок воздержался.

Ага, похоже, вопрос о правомочности узурпации администраторами контроля над стратегически важным объектом не только у меня возник, раз они силовым подразделением прикрываются.

— Ладно, спасибо, — поблагодарил я Стаса, поворачиваясь к выходу, и вдруг заметил в углу возле двери стеллаж со множеством самых невероятных у нас предметов.

— А это что? — поинтересовался я, смакуя внезапно возникшую мысль.

— Сувениры, — коротко ответил Стас, уже берясь за какие-то документы. — Изъяты при задержании.

— Я одолжу? — небрежно бросил я, кивая на лежащую на самом видном месте бейсбольную биту.

Стас резко поднял голову. Затем почти вскочил, в два прыжка оказался рядом со мной и быстро обхлопал меня со всех сторон.

— Без самодеятельности, — уже чуть спокойнее рявкнул он. — Я, по-моему, сказал, что с внештатниками сам разберусь.

— Да мне для отвлекающего маневра! — старательно изобразил я оскорбленную невинность. — Та парочка ведь полностью проход на лестнице перекрыла. Как мне мимо них протиснуться? Пока ты разберешься, они меня под домашний арест уже упекут.

— Для отвлекающего маневра, — он пошарил глазами по стеллажу, — тебе и этого хватит. — Он протянул мне теннисный мяч, вытащив его из дальнего угла на нижней полке. — И чтобы вернул.

Я широко улыбнулся. Я ведь только что предупредил его, что научился на земле таким вещам, о которых он даже не подозревает.

Перейдя в коридоре в невидимость и инвертировавшись, я вышел на лестницу. Один мимолетный взгляд между ее пролетами подтвердил, что внештатники все еще на посту.

Протиснулся я мимо них сам, конечно — с трудом, не скрою, но хранитель я или нет? Затем, добравшись до середины следующего пролета, я развернулся, рассчитал траекторию, тщательно прицелился и запустил мячом в голову стоящего у перил.

Внештатник полетел вниз, мяч — вверх. Там он завис на какое-то мгновение прямо передо мной — я придал ему нужное ускорение, и он рухнул прямо между пролетами вниз, к Стасу. Вернул я ему мяч? Вернул. А насчет в руки, так он не уточнял.

Помахав на прощание внештатникам, с шипением всматривающимся вверх между пролетами, я пошел к себе.