Ангел-стажёр (СИ)

А если он к нам случайно попал? Или еще лучше — незаслуженно? А то я не знаю, как хранители своих подопечных нахваливают.

И случались ошибки — Макс ведь рассказывал, что именно им эти ошибки и приходится исправлять. С помощью распылителя. Так я с дорогой душой обращу внимание ответственных лиц на необходимость устранения досадного промаха.

Когда я, постучав, снова заглянул в кабинет Стаса, он расплылся в широчайшей улыбке и развел руки, словно готовясь обнять меня.

— Заходи, заходи, не стесняйся! — он торопливо встал из-за стола. — Я тут на минутку присел, сейчас место освобожу, располагайся поудобнее, а я тут на диванчике пристроюсь.

— Ты чего? — занервничал на этот раз я, непроизвольно косясь на стеллаж с битой.

— Да ты же себе резиденцию уже здесь устроил, — уже без всякой улыбки проговорил он, упершись кулаками в стол, а взглядом в меня. — У тебя же дела важнее, чем у всего моего отряда. Так чего на этот раз изволите?

— Интересное дело! — возмутился я. — Откуда у меня эти дела взялись? Из той аварии? А кто мне ее устроил?

Он начал медленно выпрямляться.

— Стас, извини, — опомнился я. — Знаю, что ты не по своей воле мне ее устроил. Знаю, что пытался ее предотвратить. Но она случилась. И мне действительно нужна твоя помощь, больше просить мне некого. Я думаю, в последний раз прошу.

— Говори, — буркнул он, снова усаживаясь за стол.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что на землю передал, — сказал я нерешительно. Табличку бы он, что ли, на двери вешал: когда к нему можно обращаться, а когда он не в настроении.

— С кем-то из ребят передам, — отрывисто бросил он, снова углубившись в лежащий перед ним документ. — Типа инструкции для Марины.

— Нет, нужно, чтобы ты лично, — решил я, что отступать некуда. — И не Марине, а Максу. Тоже лично.

Он аккуратно отодвинул в сторону документ, сложил руки перед собой на столе и поднял на меня взгляд. Задумчивый. Чего мне стоило все-таки не отступить, поймет только тот, на кого — хоть бы однажды в вечности — смотрел вот так задумчиво глава отряда ангелов-карателей.

— Слушай, а может тебя лучше внештатникам сдать? — прищурился он, склонив голову к плечу. — Честное слово, мне нравится эта мысль! Сразу минус две головные боли. Они тебя посадят, а ты их к целителям в полном составе отправишь. Я тебе даже передачи носить буду, если уж ты меня в посыльные определил.

— Стас, это образ, — тихо сказал я. — По телефону я не могу его передать. И Марина — человек, она его не воспримет. Нужно Максу напрямую.

— Какой еще образ? — мгновенно подобрался он. — Это что за образ тебе нужно темным передавать?

Я рассказал ему о странном соученике Татьяны и понял, что с этого и нужно было начинать. В конце концов, грехи человеческие входят в сферу его непосредственных должностных обязанностей. В этой сфере он и с темными то конкурирует, то сотрудничает.

— Хм, — вновь расплылся он в довольной улыбке, — так ты думаешь, что это твои собратья накосячили?

— Не знаю, — честно признался я, — но он явно что-то скрывает. Может, он у темных в разработке был, потом у них сорвалось, а его хранитель это не внес в доклад. Пусть Макс у своих проверит.

— Я со своей стороны тоже проверю. — Он мечтательно прикрыл глаза. — Это ж как мы внештатников умоем — за потерю бдительности… Твоим, правда, тоже достанется, — хохотнул он.

— А мы здесь причем? — удивился я.

— Я про хранителей, — ответил он, покачав головой.

Я только рукой махнул. Не восстанавливалось у меня как-то чувство корпоративного единства. Наоборот — попадись мне сейчас тот хранитель, чьими трудами неправедными этот блеклый умник возле Татьяны появился, я бы ему лично выговор организовал. С занесением в личное дело. Или просто в лицо.

— Ладно, транслируй. — Стас уставился мне прямо в глаза, сосредотачиваясь. — Быстро передать не обещаю.

— Когда сможешь, — быстро согласился я, и передал ему все запечатленные в памяти образы странного Татьяниного спутника: во весь рост, крупным планом, анфас, профиль, до моего появления и после.

В ожидании результатов расследования я, разумеется, все также ежедневно наведывался к Татьяне. Да, на этот раз к Татьяне — она тоже каждый день в лес гулять выходила. Одна. И после занятий больше нигде не задерживалась. У меня сложилось впечатление, что альбиноса я еще основательнее напугал. Что одновременно и обрадовало меня, и еще больше насторожило.

К ней я не приближался. Но решил попробовать тот ключик, о котором подумал, читая ее дневник. Развернуться мне особо было негде: ни реки под рукой, чтобы напомнить ей тот день, когда я заболел, ни замерзшего озера, на котором я ее когда-то на коньках кататься учил, ни даже лужи какой-нибудь, чтобы морское сражение изобразить — как то, которое мы однажды с ней и Олегом устроили.

Больше всего мне не хватало кухни, конечно. Вот это она бы точно вспомнила! Я даже подумал было поймать какую-нибудь живность в дальнем лесу и приготовить ее на костре, но как этот костер развести? Солнца у нас нет, а ветку о ветку я однажды все время ее занятий тер — хоть бы дымок появился!

Оставалось надеяться только на себя.