Ангел-стажёр (СИ)

Стас, конечно, сразу на практические сложности нажимать начал. Ему мне даже возражать не пришлось — Марина, воодушевленная моей покладистостью, сама ему руки выкрутила. Вот пусть и посмотрит, как с ней справляться без моего мягкого сдерживающего влияния. А то внештатникам он меня отдаст, понимаешь!

К Максу я тоже сознательно напрямую не обратился. Во-первых, один раз уже просил — про ту бледную поганку хоть что-то выяснить; а во-вторых, знал, что он не удержится от соблазна в любом деле на главной сцене оказаться. Он прямо с места в карьер в роль и вступил, небрежно переиграв Стаса и в решении практических проблем, и в видении перспектив, которые моя просьба в отношении наблюдателей открывала.

А вот в отношении той бледной немочи он так ничего и не раскопал. Опять-таки ожидаемо — после того, как Стас заверил меня, что по его каналам о нем тоже никакой информации нет. Я было заикнулся, а не подсунули ли нам это непонятно что сами темные. Но Стас без малейшего сомнения отверг мое предположение. У темных свой обучающий центр имеется, и их новички туда из общего приемника попадают. А засылать неподготовленного агента, добавил Стас, никто в здравом рассудке не станет.

Одним словом, я немного успокоился, поняв, что все мои собратья-ангелы в умелых Марининых руках оказались. Напишут и быстро. Она, правда, смутно ощутила мое отсутствие в своем стальном захвате, но восполнила его Анабель. Знала бы она, как я был ей признателен, что хоть ту ни о чем смиренно просить не пришлось.

Оставался Игорь. Я не стал говорить ему, что главной причиной моего отказа ему в участии были слова внештатников. За которыми, как я подозревал, крылись попытки получения дополнительного компромата для его окончательной дискредитации. И никто не мог исключить, что попытки эти не инспирируют наблюдателями.

Но точно также никто не мог исключить, что, будучи отодвинутым от гущи событий и оставленным без нашего с Татьяной сдерживающего начала, он сам себя не дискредитирует. И поскольку Татьяна бросила меня одного — временно! — в деле исполнения святого родительского долга, придется мне как-то совмещать свой твердый тон с ее мягкими увещеваниями. Временно!

Так, твердый тон пока еще работает — Игорь пошел на кухню чай готовить. Я быстро отключился от своих соратников, уже завороженно глядящих Марине в рот, раздающий направо и налево указания, и набрал номер сына. Как там Татьяна всегда начинала? Святые отцы-архангелы, я же так ворковать не умею!

— Игорь, — максимально душевно произнес я, как только он снял трубку, — я понимаю, как тебе сейчас трудно…

— Ты уверен? — мрачно буркнул он.

— Конечно, уверен, — добавил я проникновенности в голос. — Так же, как и ты, я места себе не нахожу. Так же, как и ты, я только о ней и думаю, о том, как ее вернуть. Что уже только не перепробовал…

— Ты хоть что-то можешь делать, — снова перебил он меня.

— Да, но как видишь, пока ничего не получается, — пошел я на прямое самоуничижение, и еще дальше — на лесть: — Без тебя.

— Так может, тебе стоит и меня послушать? — взорвался он. — Может, я тоже о чем-то думаю? Может, я тоже что-то придумал?

Так, похоже, неслучайно у нас с Татьяной было строгое разделение функций в святом родительском долге.

— Говори, что придумал! — коротко рявкнул я.

Сработало.

— Если она может меня вспомнить, — быстро и четко заговорил Игорь, — если у тебя там видеосвязь работает, почему не дать мне просто поговорить с ней?

Темные меня побери, почему я сам до этого не додумался? Ну, понятно, почему — я же хранитель, а не мой компьютерами ушибленный подмастерье! Он, спрашивается, куда смотрел? Подсказать не мог, чтобы меня собственный сын в дремучесть носом не тыкал?

Я представил себе, как даю Марине отбой на операцию «Вымуштруй ангела» и чего мне это будет стоить. Она же во всеуслышание заявит, что я именно ее не редактированной главы убоялся!

— Игорь, поверь мне, — вновь вернулся я к увещевательному тону, — у нас остался один шанс. Это должен быть выстрел наверняка. Ее запрограммировали только на здешнюю реальность, поэтому есть очень высокая вероятность, что она технике не поверит, поскольку эта техника у нас не принята.

— А у тебя почему телефон работает? — спросил Игорь с интересом.

— Потому что у меня, — без ложной скромности ответил я. — У меня все, что нужно, всегда получается.

— Кроме того, чтобы маму вернуть, — без ложного пиетета вставил он.

Вот вырастил на свою голову! Откуда у него этот талант слышать именно те слова, к которым прицепиться можно? Впрочем, понятно, откуда. Слава Всевышнему, значит, можно бросить прикидываться его матерью, и начать говорить с ним, как с ней — мягко, но твердо.

— Не говори, чего не знаешь, — отрубил я. — Возвращал и не раз. Но с твоей матерью никогда нельзя было грубым натиском действовать.

Игорь недоверчиво фыркнул.

— Хорошо, — скрипнув зубами, продолжил я. — Вот скажи мне: если ты не хочешь что-то делать, тебя можно заставить?

— Конечно, нет! — еще раз фыркнул он.

— А в кого же ты, такой непреклонный, пошел? — вкрадчиво поинтересовался я.

— В тебя, — последовал мгновенный ответ.