Ангел страсти

— Пора начинать празднество, лорд Девро, иначе вторая половина бракосочетания никогда не состоится. Что вы скажете на мое предложение заняться винами? Нужно распорядиться, слуги принесут его из погребов. Наши люди умирают от голода, к тому же, я продрог от холода. Пойдемте, граф. У нас есть возможность отблагодарить стражу за недостойное поведение в последние месяцы, не так ли?

Когда все ушли, Николас обнял Анжелу.

— Одного претендента удалось заполучить в союзники.

Она прижала ладонь к его сердцу.

— Благодаря вам.

— Бог на нашей стороне в этом святом деле.

Несмотря на нежность Николаса, сердце Анжелы сжалось при мысли о приезде отца и его братьев… и этого Бартлета, который, судя по всему, больше достоин носить имя дьявола, чем тот, кого она обнимала.

* * *

Когда начался обед, Николас внимательно наблюдал за стражниками. Трое охранников сидели с Томом Картером и спокойно беседовали. Но в глазах трех других, перешедших, как заключил Николас, в замок из Карлисли, мелькала такая злоба, словно они хотели разрубить кого-нибудь из гостей на куски. Их останавливало только отсутствие их предводителя Делигера и соображения логики.

Майкл Росс не имел на них должного влияния и не мог заменить Делигера. Они даже избегали Росса — сели вместе в конце длинного стола и молча следили за дружной парой новых Форестеров, Гейнсбриджем и Девро. Когда Нелл и вторая служанка из кухни, Кейт, принесли вино и расставили чаши, эти трое сделали вид, будто больше заняты интересами желудка, чем соображениями политики.

И правильно делали. Сообщение своей госпожи они выслушали с удивлением, но почтительно, однако Николас видел зарождающийся заговор. Эти трое ждали только возвращения Делигера, собираясь затем приступить к решительным действиям под его руководством.

Анжела сидела рядом с Николасом во главе высокого стола, за которым так недавно главенствовал Кретьен Форестер. Даже от нее не укрылась ненависть, сквозившая во взглядах латников, хотя внешне все спокойно попивали вино.

— Неприветливая компания, не находите? — заметила Анжела, проследив за направлением взгляда Николаса.

Зал постепенно наполнялся звуками свадебного пиршества.

Сердце Николаса сжалось. Как она могла терпеть вид этих грубых недоброжелательных людей за своим столом?

— Да, моя радость, они производят не очень приятное впечатление. Огромные дикие животные, не так ли? Нам на руку их раздоры. Так легче будет справиться, если они что-нибудь решатся предпринять.

— Да. Но, как любая волчья стая, они ничто без вожака. — Она отпила вина из своей чаши.

Трое охранников на том конце стола довольно громко перекидывались язвительными репликами о последнем муже госпожи и радостях, ожидавших новоиспеченного супруга с ветреницей, столь часто меняющей мужей. До Анжелы долетали обрывки их грубых шуток, и она постоянно заливалась румянцем.

— Эти делигеровские прихвостни сильно отличаются от Тома Картера и его троих приятелей. Хотя отец моего первого мужа вел себя непорядочно по отношению ко мне, его подданные уважали его — с ними он вел себя благородно и справедливо.

— Вы случайно не знаете, что заставило их перейти на другую сторону? — поинтересовался Николас.

— Я бы сказала, сила и деньги вызывают страх. За спиной лорда Карлисли стояли не только мой отец и дядья, но и сам король Иоанн. Те, кто пришел из Уиндома, оказались перед выбором. Двое попросили отпустить их и покинули замок. Один латник просто сбежал. Остальные приспособились.

— И оставили вас без поддержки на бреге вод под названием отчаяние?

Она с благодарностью посмотрела на него, Николас прикрыл ее ладонь своей.

— Клянусь Богом, я рад, что вы за мной послали.

— И я тоже, — призналась она с улыбкой, вероятно, принятой присутствующими за столом за проявление горячих чувств к жениху. — Они хорошо знают, на чьей стороне сила, и боятся только силы.

— К счастью, они также совсем не равнодушны к вину, не так ли?

— После смерти Кретьена я приказала заготовить в два раза больше вина, чем раньше, под предлогом похорон.

Он посмотрел на нее с еще большим уважением.

— Так вы давно планировали эту свадьбу?

— У меня оставалось два выхода — этот или… не знаю сама, какой еще.

У Николаса сжалось сердце. Она спокойно отпила из чаши.

— Вы не представляете, какие чувства испытывает человек, находящийся во власти других.

Николас вспомнил, как сам страдал в цепях, как его били кнутом, подвешивали в бамбуковой клетке, тыкали в него палками, дразнили и насмехались. От видений прошлого во рту появилась горечь, он сглотнул ее и заставил себя криво улыбнуться.

— Ошибаетесь, мне это хорошо известно.

— Откуда мужчине знать, что значит быть проданной или обмененной как вещь, быть переданной от одного хозяина другому как его собственность?..

Она отвернулась, не в силах продолжать.

Николас нежно повернул ее голову к себе.

— Думаете, такое случается только с женщинами и здесь, в Англии? Нет. Несправедливость проявляется по отношению ко всем. Зло существует везде, дорогая.

— Вы говорите об этом так уверенно.

— Да.

— Но как подобное может случиться с мужчиной?