Ангел-телохранитель

Артем уже успел договориться с Мошковским и с минуты на минуту ожидал его звонка Люле. Он прикинул: если удастся условиться со Славой часиков на семь-восемь вечера, то они вполне могли бы подъехать к детективу к пяти. На чем они с Кисановым и порешили.

Это весьма устраивало Алексея. В половине седьмого он собирался перехватить Влада по дороге домой и привезти его к себе: теперь все разговоры в квартире Влада им заказаны. А на улице, с Дурехой, толком тоже не поговоришь: Влад все время отвлекается, да и обстановка не та. Неопознанная гурьба собачников напрягала детектива.

А беседы с Люлей должно хватить на час. И у него еще будет время перехватить Влада.

С утра первым делом Алексей разобрал мобильный телефон Влада: там обнаружился радиомикрофон. Причем со своим питанием.

Ванька, ассистент и квартирант Алексея, которого Кис призвал в свидетели, шепотом подтвердил диагноз. Конечно, Алексей спросит еще у Артема, он все-таки специалист, но все же он уже сделал предварительные выводы.

Во-первых, Влад находился постоянно на прослушке, в том числе и за пределами квартиры, даже если сам мобильник сел или был выключен (у микрофона свое питание!). По крайней мере, пока телефон лежал в его кармане. Стало быть, и переговоры Влада с детективом прослушивались. Откуда и двое кавказцев на лестнице.

Во-вторых, вряд ли за Владом следили еще и «живьем», раз у них была возможность его слышать постоянно.

Кис порадовался своей предусмотрительности: телефон Влада все это время лежал под подушкой, надежно блокирующей доступ звука к микрофону. Вот и сейчас, собрав телефон, Кис отправил его под подушку до вечера, когда вернет его Владу. Мало ли кто да где пишет звук на «приемник», как выражался Артем, может, со Смоленки до него звук и вовсе не доходит! Но детективу так спокойнее.

А пока что, до вечерних свиданий, он намеревался навестить клинику, в которой выхаживали Влада во время комы.

Попасть в клинику дальше регистратуры, напоминавшей скорее контрольно-пропускной пункт аэропорта, оказалось невозможно. Вызвать к нему тех врачей, которые выхаживали Влада Филиппова, тоже невозможно. «Записывайтесь на прием», – сверкнула очками, как оптическим прицелом, грымза за стеклом (пуленепробиваемым?) регистратуры.

Кис размышлял. У него не было в запасе времени, чтобы записываться на прием. Придется прорываться через бастион.

Он осмотрелся. В холле на стенах имелась разная информация. Золотом по синему фону огромные табло надгробными плитами скорбно оповещали клиентов о ведущих специалистах клиники (все имена предваряло звание «профессор») и о расписании их консультаций. Алексей застрял глазами на линии «психиатрическая служба».

Влад упоминал о профессоре. Кис дочитал строчку до конца: «профессор Емельянов Валерий Валерьевич». Теперь следовало решить: попытать счастья с черного хода или задействовать испытанный не раз шоковый метод? Он представил, как, пробравшись с черного хода, он будет мотаться по коридорам больницы в поисках профессора, и проголосовал сам с собой большинством голосов за второй, шоковый вариант.

Он оглянулся по сторонам. В холле сидело человек семь. Грымза за пуленепробиваемым стеклом время от времени в микрофон объявляла фамилию, и тогда счастливчик исчезал в гостеприимной пасти распахнувшейся перед ним двери.

– Сударыня! – довольно громко обратился Кис к грымзе и удостоился отблеска очков, равно как и внимания скучающих посетителей. После чего важно поднял палец, всем своим видом давая понять, что не может продолжать конфиденциальный разговор в присутствии посторонних, вернулся к стулу и, выдрав листок из толстого еженедельника, что-то написал на нем.

Все это время заинтригованный оптический прицел грымзы не отпускал его ни на секунду, чего, собственно, и добивался Алексей. Закончив писать, он вернулся к бастиону регистратуры и передал листок в окошко. Грымза прочитала, и лицо ее вытянулось. Она даже очки сняла и посмотрела на детектива с растерянным недоумением.

– Что вы этим хотите сказать?!

– Много чего, – ответил Кис. – Но не вам. Вызовите профессора.

Она с сомнением, но все же набрала внутренний номер. И, закрыв окошко и понизив голос, прочитала по телефону записку детектива.

– Он примет вас, как только освободится, – неприязненно произнесла грымза и уткнулась в какие-то огромные тетради.

Через десять минут он входил в кабинет профессора Емельянова.

– Что означает – вы передадите мое дело в органы? Какое дело? Какие органы? – вместо приветствия холодно спросил хозяин кабинета.

– А что, у вас много незаконных дел? – невозмутимо спросил Кисанов, усаживаясь. – И много разных государственных органов, способных ими заинтересоваться?

Профессор растерялся на мгновенье, но тут же взял себя в руки.

– Прежде всего, кто вы такой?

Кис выложил свое удостоверение и дружелюбно заговорил:

– Я веду одно дело, в рамках которого мне нужно получить сведения о пациенте Филиппове ВладиленеВладимировиче.