Ангел-телохранитель

Участковый, деревенский малый с конопушками на крестьянском лице, снял шапку, почесал темя, крякнул и распорядился вскрывать дверь. К чему слесарь, предусмотрительно отловленный Алексеем, и приступил.

Дверь вскрыли; псина бросилась лизать руки Владу: видать, узнала его…

Кис мигом, опередив участкового, обошел квартиру.

- Никого, - сказал он, появившись в коридоре, где участковый с любопытством изучал суку-добермана, завалившуюся на спину и подставившую брюшко Владу, который неуверенно гладил животное.

- Пес вас знает, - кивнул Кис. - У собаки даже воды в миске нет. Не говоря о еде, - это он адресовал уже участковому. - Жестокое обращение с животными ныне преследуется по закону! Составляйте протокол, мы подпишем как свидетели!

Влад нашел поводок и ошейник. Закончив формальности, они вышли в морозную ночь.

- Куда хозяйка могла подеваться, по-вашему? - спросил Влад.

Кис поежился.

- В гости позовете?

- Конечно, - засуетился Влад. - Только я на метро: машину ведь старую в лепешку… Вместе со всеми пассажирами… А новой вот не купил пока…

- Не страшно. Я на своей.

Влад вместе с сукой забрались в высокую «Ниву» - джип детектива, и вскоре темная морозная Москва поплыла за окнами.

***

…И Владька поймал ее в руки, и они легко полетели в черном пространстве, и она чувствовала, как холодный воздух остужает ее горящие, воспаленные глаза, успокаивает боль, убаюкивает…

Она прижалась головой к его груди, и он нес ее, нес, а она еще всхлипывала, и слезы еще текли. На этот раз, кажется, от счастья… Ей так хотелось ему пожаловаться на все, что произошло без него, пока она была одна, и пожурить его за то, что он ее бросил… Но ее голова мерно покачивалась на его плече, и покой, в который она погрузилась, был так велик и так сладостен, что ей не хотелось делать усилия и говорить…

Но Владька почему-то вдруг остановился и выпустил ее из рук. И потребовал, чтобы она открыла глаза.

- Люля, ты меня слышишь? Люля, проснись!

И почему-то стал чувствительно хлопать ее по щекам.

- Пожалуйста, проснись! Пожалуйста, прошу тебя…

И снова шлепок по щеке.

- Люля! Люда! Проснись, нужно проснуться, слышишь?

Это был не Владькин голос… Это был Артем!

Он что, тоже умер? - испугалась Люля.

…На нее наплыл гул. Переговаривались несколько мужчин. И громко, поперек гула, Артем:

- У кого-нибудь есть нашатырь?

- Да ты чо, откуда у нас? - почти над ее ухом раздался незнакомый мужской голос. - Вот «Скорая» приедет, так у них есть небось…

- Надо срочно привести ее в сознание, - тоже над ухом, только над другим, пробормотал Артем. И ее затрясли за плечи, затормошили: - Давай, Люля, давай, просыпайся!

…Свет был нестерпим. Глаза горели. Она тут же зажмурилась.

- Ну, наконец-то! - обрадовался Артем. - Ты не открывай глаза, не надо! Попробуй встать, я тебе помогу…

Странно, она жива. Странно… А как же Владька? Она ведь уже была с ним… И их снова разлучили!!!

- Осторожно, потихоньку… Вот так… Надо промыть глаза. Сейчас должна подъехать «Скорая», но пока хотя бы просто водой… Пойдем, моя хорошая, пойдем…

Он заставил ее набирать в горсть кипяченой воды и открывать глаза - сначала один, потом другой - в этой воде, и ей пришлось повторять это снова и снова, и втягивать воду в нос, и полоскать горло, и откашливаться…

Он ее замучил, совсем замучил. Она едва держалась на ногах. Но зато после этой долгой процедуры она сумела открыть глаза. Они были красными, воспаленными, но больше не слезились. Она даже увидела себя в зеркале…

Лучше бы не видела! Волосы, слипшиеся от бальзама и уже подсохшие, нос покраснел и распух, глаза тоже отекли - хороша же она!

- Спасибо, Артем… - Ей было неловко, что он видит ее такой. - Я приму душ, можно?

Артем подумал.

- Даже хорошо, я думаю. Горячий пар смягчит горло… Давай! - великодушно разрешил он.

После душа и впрямь стало полегче. Люля наскоро подсушила волосы, оделась и спустилась вниз. К ее изумлению, ее дом оказался заполнен целым отрядом мужчин в униформах… Пожарники! Что они тут делают? Ее дом снова подожгли?

Пожарники загудели, когда Люля вернулась в гостиную; кто-то даже присвистнул в знак приветствия.

- Ну и напугала ты нас, красавица! - проговорил один. - Мы думали, что ты неживая уже…

- Я тоже… - Люля закашлялась. - Я тоже думала, что я неживая, - хрипло закончила она. - А я - вот… пока живая… А здесь что, пожар был?