Ангел тьмы

Каждый, знакомый с явлением женского насилия, узнает в деле Либби Хатч элементы преступлений не только прошлого века, но и нашего с вами времени. Это сходство — вполне преднамеренное, и его не удалось бы достичь без существенной работы психоаналитиков, описавших истории некоторых наиболее примечательных современных женщин-убийц. В числе этих авторов я должен упомянуть Джойс Эггингтон за ее яркое исследование Мэрибет Тиннинг, Энн Рул за язвительную работу, посвященную делу Дайаны Даунс, Андреа Пейзер за описание и анализ убийств Сьюзен Смит и моего друга Джона Костона за его освидетельствование Эллен Бём. Всем им следует отдать должное за отказ от социологической рационализации действий изучаемых ими лиц и за настойчивость (если воспользоваться словами Руперта Пиктона) в отношении к ним в первую очередь как к бесчеловечным людям, а потом уже как к женщинам.

Библиотеки, как всегда, сделали терпимой разницу между выдумкой и воссозданием событий. Я должен поблагодарить специалистов Нью-Йоркской публичной библиотеки, библиотеки Общества Нью-Йорка и Нью-Йоркского исторического общества за их безустанную помощь. Я также благодарен сотрудникам Бруксайдского музея в Боллстон-Спа, штат Нью-Йорк, — наряду с сотрудниками Публичной библиотеки Боллстон-Спа, Публичной библиотеки Саратоги и Исторического общества округа Саратога.

Перрин Уайт не только оказала мне помощь в проведении исследований, но и составила компанию в ряде мысленных и физических путешествий, которые, при всей их волнительности для меня, для нее были некоторым образом еще беспокойнее. Я благодарю ее за проницательность, непредвзятость и поддержку.

Доктор Ласло Крайцлер родился давным-давно, когда я ужинал с Джоном Терисом, который продолжал поддерживать меня дружбой и советом. И то, и другое сейчас столь же ценно для меня, как и тогда.

Мой путь в лабиринте судебной системы штата Нью-Йорк конца XIX столетия освещала как всегда проницательная Джули Глинн, лицензированный адвокат. К тому же она со своим мужем, Энди Мэттсоном, увлеченным исследователем-американистом, всегда была готова обсудить мои идеи и выслушать тирады, и все это помогало удерживать напряжение на взрывобезопасном уровне. Не стоит и говорить, что все вольности, предпринятые мной в отношении судебной процедуры драматизма ради, — мое собственное деяние.

Тим Халдеман вновь обеспечил мне бесценные отклики и предложения, равно как и дружбу, необходимую для поддержки долгого и трудного проекта. Я ему очень обязан.

За величайшее терпение и постоянное содействие я благодарю моего агента Сюзанну Глак и моего редактора Энн Годофф. Они терпели то, что подчас, должно быть, казалось бесконечными скитаниями измученной души, и, надеюсь, понимают, что без них я бы со всем этим просто не справился. Марсинэй Смит и Энрика Гэдлер тоже сгладили мой путь, и я глубоко ценю их усилия.

Хизер Шрёдер неустанно трудилась, присматривая за судьбой этих историй за рубежом и всегда проявляла понимание и терпение.

За информирование меня о текущих событиях, а также протянутую руку подлинной дружбы в старушке-Англии я выражаю самую искреннюю благодарность Хилари Хейл.

Я также должен выразить признательность за усилия тем врачам, что взяли на себя труд помочь мне пережить несколько очень тяжелых лет: Эрнестина Сэкстон, Тирсо дель Юнко-младший, Фрэнк Петито и Брюс Яффи проявили такое преданное и чуткое поведение, какое должен воплощать каждый врач, но с которым у большинства, как ни печально, плоховато. Я благодарю их всех. А также выражаю особую признательность Вики Хафнагел, хирургу-новатору, подарившей мне надежду, когда многие другие не смогли или не захотели этого сделать. За попытки осветить некоторые темные уголки медицины доктора Хафнагел последовательно вознаграждают своей враждебностью медицинские учреждения, продолжающие защищать своих слепых и отсталых членов с тем же усердием, что и сто лет назад.