Ангел в аду

– Нет! Нет! Нет! Джина, не произноси эти прекрасные слова так, как будто ты разговариваешь с капустой. Ты любишь этого мужчину, и ты готова умереть за него. Давай попробуем еще раз.

Джина набрала воздуха и начала свои слова в пятый раз.

«Лишь это имя мне желает зла.
Ты был бы ты, не будучи Монтекки.
Что есть Монтекки? Разве так зовут
Лицо и плечи, ноги, грудь и руки?»

– Стоп! – Руди схватился руками за голову.

Джине хотелось кричать, царапаться или свернуть Руди шею, она не знала даже, чего ей хотелось больше. Был субботний день, и до премьеры оставалось две недели. Руди постоянно кричал на нее, и последние недели были для нее адом. Сегодня Руди назначил Джине и Мэтью дополнительную репетицию, чтобы поработать над сценой на балконе. Джине уже хотелось все бросить и передать свою роль какой-нибудь другой студентке. Она была абсолютно не в состоянии играть так, как хотел Руди. Она еле сдерживала слезы и решила, что если Руди скажет еще одно слово, она так и сделает. Уйдет из класса, из спектакля и никогда не вернется. Должно быть, Руди почувствовал, что Джина на грани срыва.

– О'кей, на сегодня все. Я иду домой и надеюсь, что к понедельнику вы проснетесь, – Руди закрыл свой потрепанный портфель и величественно вышел.

Джина проводила его взглядом и тут же залилась слезами.

– О Боже! Я ужасна, я так ужасна! Я ничтожна. Пора прекратить притворяться, что я актриса.

Руки Мэтью обняли ее, сначала осторожно, словно боясь, что их оттолкнут, а потом так сильно, что Джина зарыдала еще сильнее. Когда истерика прошла, Джина икала и шмыгала носом. Мэтью достал платок и нежно вытер ей глаза.

– Им придется назначить новую актрису на мою роль, и это все, что можно сделать.

– Джина, перестань. Ты все слишком близко принимаешь к сердцу. Ты же знаешь Руди. Послушай, давай еще раз пройдем эту сцену.

– Не могу.

– Я хочу еще раз пройти эту сцену. Будь настоящей актрисой, пожалуйста, сделай это для меня.

Жесткий голос Мэтью привел ее в чувства. С трудом выговорив «прости» она поднялась на кафедру.

«Но что за свет я вижу на балконе?
Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!
Стань у окна. Убей луну соседством»

– подал он ей реплику. Когда он поднялся к ней, крепко сжал в своих объятиях и поцеловал, Джина опять почувствовала уже знакомое ей трепетное ощущение внизу живота. И в это время, вместо сценического поцелуя, когда их плотно сжатые губы встретились, Джина почувствовала, как Мэтью осторожно открывает ей рот своим языком. Но шок от настоящего поцелуя Мэтью тут же прошел, как только Джина откликнулась на него ответным поцелуем. И земля уплыла из-под ее ног. Они стояли в пустой студии, крепко прижавшись друг к другу и целуясь со всей страстью молодых любовников, которых играли на сцене.

– Джина, моя Джина, как долго я ждал этой минуты, – прошептал Мэтью.

Казалось, прошла вечность. Когда дрожь в теле и возбуждение стали невыносимыми, их губы разомкнулись, но они продолжали стоять, обнимая другу друга, не зная, что делать или сказать.

– Я не хочу расставаться, – голос Мэтью был нежен. – Пойдем ко мне домой.

Джина поняла, что ничто не в силах ее остановить.

– Да.

Джина почти не помнила, как они доехали на такси до маленькой квартиры-студии Мэтью на Фалхем. Она держалась за его руку, пока он быстро вел ее по нескончаемой лестнице на самый верх старого викторианского дома. В квартире Мэтью сразу взял ее на руки и понес в спальню. Он держал ее, как младенца, как самое дорогое существо в его жизни, ради которого он готов на все. Он осторожно положил руки ей на грудь, затем снял с нее блузку, и Джина с облегчением вздохнула. Теперь ничто не мешало ей ощутить прикосновение его рук на нежном юном теле. Мэтью касался губами ее груди, и ее постепенно охватывала сладкая дрожь. Соски от его поцелуев стали упругими и набухли.

Мэтью сорвал с себя рубашку, брюки и остальную одежду, и предстал перед ней совершенно обнаженным. Джина, как зачарованная, смотрела на его упругое огромное копье, готовое в любую секунду пронзит ее. Он лег рядом, снова и снова ласково и нежно целуя ее. Она слышала его прерывистое дыхание, неистовое биение его сердца и чувствовала его твердую плоть, прижавшуюся к ее еще прикрытому юбкой бедру. Нежные нетерпеливые руки ласкали ее тело, затем скользнули вверх под юбку, туда, где таилось все безумство страсти и волнения. Пальцы легко коснулись бархатной поверхности треугольника, прикрывающего ее самую интимную часть и Джина, едва дыша, застонала, ощутив их нежное медленное проникновение внутрь.

Мэтью снял с нее последнюю одежду, и она совершенно нагая лежала перед ним.

– Джина, – шептал он. – Ты великолепна, о Боже, ты прекраснее, чем я мог себе представить.