Ангел в аду

Двигаясь словно в воде, я медленно поднял руку с пистолетом и, почти не целясь, выстрелил. Я мог поклясться, что видел, как пуля влетела в его распахнутую пасть; но он, кажется, этого просто не заметил.

Несмотря на то, что тельце упыря было крохотным и сухим, в тот момент когда он с размаху в меня врезался, я ощутил наверное то, что чувствует в последнее мгновение парашютист, забывший перед прыжком надеть парашют…

Вместе с искрами из глаз из меня вылетело и сознание…

Глава 8

Странная голубоватая поверхность в тонких чуть размытых прожилках… Словно карта района сплошь покрытого сетью озер, рек и ручейков. Или очень тонкая, почти прозрачная кожа, с причудливым рисунком кровеносной системы, под ней… скорей всего женская… Или…

Странно, но такое ощущение, что все это великолепие время от времени скрывается в дымке, словно у меня периодически нарушается зрение. И голова трещит… Я пытаюсь пошевелиться и понимаю, что лежу ничком, уткнувшись носом в мраморную плиту.

Я в прозекторской!!!

— Наконец-то, — слышу я над собой возбужденный шепот, наконец-то вы пришли в себя…

Я пытаюсь пошевелиться и выгнуть, сведенную судорогой шею.

Чуть склонившись надо моим неуютным ложем стоит давешняя шикарная девица, которая часа полтора назад (в прошлой жизни?!) занимала соседний столик.

— Ну же, вставайте, — требовательно произносит она и, холодно улыбнувшись, добавляет: Если не хотите, конечно, чтобы в вашей голове продолбили еще одну дырку?

Я этого не хочу!

Я пытаюсь встать…

Я опять голый — что за наваждение! Очевидно, как всякое дитя, я обречен каждый раз появляться на свет голым и беспомощным…

С трудом превозмогая какую-то заледенелую твердость всех мышц, я сползаю со стола, но не устояв на ногах вынужден опуститься на четвереньках.

Девица неожиданно хихикнула. Я скрипнул зубами и попытался принять более адекватную позу. Девица суетливо кинулась мне помогать, но я уже и так справился. Без нее! Я стоял чуть покачиваясь, я был голым и беспомощным, но во мне еще (уже?) теплились остатки (зачатки?) гордости.

Девица крепко поддерживала меня под локоть. Когда ее руки касались оголенных участков моей кожи, то я чувствовал странный болезненный жар, исходящий от ее тела.

— Кто вы? — глухо пробормотал я, пытаясь при этом одновременно: заглянуть девице в глаза и не утратить хрупкого равновесия.

— Меня зовут Лилит.

— Я не об этом.

— У нас слишком мало времени!

— Лишь у покойников оно не лимитировано.

— Ну вот, вы и сами все прекрасно понимаете. Вы же не хотите пополнить их ряды?!

Ни черта я не понимаю! Я даже не был уверен, жив ли я сам, а насчет нее у меня и вовсе было отдельное мнение, которое, правда, я пока не спешил оглашать.

— Оденьтесь! — сказала она и швырнула охапку чьей-то (ну уж точно не моей!) одежды. Похоже, пока я «дремал» в этот раз, моя случайная напарница успела разоблачить доктора. Кстати, интересно, а кто сейчас «отдыхает» на соседних столах.

— Ну, что же вы?! Нашли время разглядывать покойников. С минуты на минуту сюда могут войти!

А вот на это мне почти наплевать, несмотря на то, что я лишился пистолета и обладаю пока лишь штанами и белым халатом.

Так. Голый доктор на месте. Красавица стоит у меня за спиной, а вот вместо любителя орхидей, расположился убиенный мною «бычок». Пистолета у него, естественно, нет. Хотя только окончательно спятивший может отыскать в этом безумном хороводе событий естественность и здравый смысл.

— Ну что, долго вы будете любоваться покойниками. Еще немного и я решу, что вы некрофил, — саркастически хмыкает у меня за спиной белокурая бестия и я вынужден прикрыть здоровяка покрывалом, но при этом умудряюсь незаметно провести рукой у него за ухом. Так и есть — шрам!

Вообще у меня нездоровая тяга к ушам. Именно уши, а не глаза, по-моему являются зеркалом души. Вы никогда не обращали внимания на то, как порою диссонируют уши с обыденным обликом хозяина, его повседневной маской. Например, человек гордый и заносчивый, а уши у него вялые, словно застиранные носовые платки; или милая кокетливая барышня, а ушки у нее остренькие — хищно прижатые к голове, которые она безуспешно пытается замаскировать огромными несуразными сережками; или суровый с виду человек, обладающий чудесными пухлыми мягкими ушами, похожими… нет! не на лопухи, а на два свежих сочных молодых подорожника; или… Короче, об ушах я бы наверное мог написать книгу! Сам я прячу уши под слегка длинноватыми при моем возрасте и социальном статусе волосами.

Но не будем отвлекаться, а то похоже, что блондинка начинает терять терпение. Как бы она сгоряча не исправила свою оплошность и не вернула меня обратно на мраморный стол. По ушам вижу, что она способна на многое!

— Я готов!

Блондинка неопределенно фыркает и молча направляется к дверям. Я следую за ней. На пороге я оглядываюсь: у меня такое впечатление, будто я покидаю родной дом, априорная ностальгия, смешанная с сознанием, что мы расстаемся надолго, но не навсегда. Я хмыкаю, чтобы обмануть собственное смятение. Видимо с головой у меня и правда наблюдается некая неадекватность.