Ангел в аду

Один! Один в этом непонятном и пугающем мире. Если я ничего не понимаю и воспринимаю действительность, как бред, это ли не ярчайшее свидетельство моего безумия?! Особенно, учитывая, что все остальные воспринимают происходящее, как должное.

Один без взаимопонимания — безумная муха, бьющаяся в стекло, до полного изнеможения, до того момента, пока подсушенный временем трупик не упокоится на бескрайней поверхности чьего-то полированного стола. Или до того момента, пока безжалостная и равнодушная рука не смахнет подсохшее тельце на пол… Под ноги толпе…

Я должен определить цель собственного продвижения. Куда я иду? Куда я стремлюсь? Неужели моей единственной и неизменной целью является прозекторская?!!

Что происходит вокруг меня? Что действительно реально, а что лишь болезненный червивый плод моего воспаленного воображения? Что первично в конечном счете: здоровое желание моей плоти или витиеватая игра ума?

Да полно! Был ли мальчик?! Причем здесь ум? Причем здесь я?!! Причем здесь жизнь?

Что я хочу от жизни: толику телесных утех и покоя? Неужели моя Виртуальная реальность втиснута в столь банальные жесткие рамки? А как же детские мечты, планы юности? Что вообще со мною происходит? Может это всего лишь бунт умирающих гормонов? А что потом? Неужели дальше лишь молчание?!!! Пустота? Ничто?!!

— Ты чего, джентльмен?! Ты чего на меня вылупился?!! — залепетал перепуганный обыватель. — Я совершенно не причем! Я ничего не понимаю, о чем таком вы тут говорите?!! Что вы, собственно, хотите?!!

А действительно, чего? Вот вопрос вопросов! Хотя, как не парадоксально это звучит, в первую очередь я все же хочу в прозекторскую!

Лилит, где ты?!!

Будь проклята любая Виртуальная реальность, где нет тебя, где нет…

Внезапно я услышал нарастающий рокот, словно шум постепенно усиливающегося прибоя. Что это? Псы?!

Люди на баррикадах заволновались, начали готовиться к бою. А я? Должен я принять в нем участие или у меня своя война?

— Шли бы вы отсюда, Энжел? — услышал я рядом голос Теда Вернера, впрочем, сказано это было вполне доброжелательно. — Сейчас тут будет не до вас.

— Это псы? — спросил я, хотя мне было абсолютно наплевать, какой облик примет смерть на этот раз.

— Это в каком же смысле? — фыркнул Вернер, а потом устало улыбнулся и добавил: — А впрочем, вы наверное правы. Это солдаты.

И действительно, из-за поворота появилось с десяток солдат в полевой пятнистой форме. Увидев баррикаду, они бросились врассыпную, часть залегла и тут же без предупреждения открыли огонь. В отличие от защитников баррикады, вооруженных исключительно огнестрельным оружием, солдаты были экипированы бластерами и лазерами.

Мгновенно во многих местах вспыхнула бумага, деревянные столы, задымились пластиковые корпуса мониторов.

На баррикадах люди начали корчиться от едкого дыма горящей электроники.

Я застыл завороженный картиной. Вот она современная «электронная» война: оказывается, ведение боя при помощи компьютера это не выбор оптимальной стратегии, а вульгарное использование их блоков вместо кирпичей для строительства баррикад и принятие к сведению, что при горении они выделяют разъедающий легкие дым.

Но защитникам все же удалось на время отогнать солдат за угол коридора, причем, на полу осталась лежать без движения добрая их половина.

Я оглянулся на Теда Вернера и невольно вздрогнул. Он еще был жив, но секунды, отведенные ему провидением, стремительно таяли.

Я до этого неоднократно видел результат воздействия лазерным скальпелем, но эффект от применения боевого лазера по сравнению со скальпелем был сопоставим с действием топора.

— Уходите, Энжел, — прохрипел Вернер, потом внутри его что-то булькнуло и изо рта хлынула кровь.

Я растерянно покрутил головой. Уцелевшие защитники баррикады покидали ее, рассредотачиваясь по кабинетам, явно готовясь перейти к партизанской войне.

И тогда я побежал!

Глава 2

Странно, но те истины, что я исповедовал всю жизнь, те постулаты, что я считал незыблемыми, оказывается, в большинстве случаев никого кроме меня самого и не интересуют. Я просто бился за воплощение идеалов, а идеалы-то дутые король голый! Когда это понимаешь в двадцать — двадцать пять лет, то перестройка, занимающая определенный отрезок времени, не носит такой всесокрушающий характер, как в тот момент, когда тебе уже перевалило за сорок.

А жизнь, как это банально не звучало, отнюдь не компьютерная игра. Каждый раз, когда ты пытаешься начать ее сначала, она вовсе не собирается восстанавливать твои порядком растраченные ресурсы. И более того, я подозреваю, что ресурс даже этих возможностей весьма ограничен.

…Я бежал…

Я бежал по коридорам Компьютерного Рая и перед мной, как в кошмарном гигантском калейдоскопе, мелькали жуткие картины, которые я успевал разглядеть сквозь множество распахнутых дверей бесчисленного количества кабинетов.

Седьмой этаж оказался отнюдь не седьмым небом. Скорее его можно было сравнить с седьмым кругом ада, где вопреки воли великого Координатора оказались свалены все грехи и пороки разом.