Ангел в эфире

– Он шотландец, – раздраженно парирую я. – И не стриги всех англичан под одну гребенку только потому, что папа не оправдал твоих надежд.

– Разговор о твоем отце давно исчерпан. Единственный ценный совет, который ты от меня получишь: попробуй француза. У одной моей подруги есть сын…

– Мам, давай оставим эту тему?

– Певец. Он знаменит и скоро приезжает в Шотландию. И он так похож на очаровательного монсеньора Дэвида Джинолу.

– Мне эта тема неприятна, мама, – решительно пресекаю подобные разговоры. – У меня с Коннором все серьезно, и тебе придется с этим как-нибудь свыкнуться!

Ну и дела! Я бросила трубку. Никогда в жизни не швыряла трубку, разговаривая с матерью. Дожили.

И тут же в голове пронеслась ужасающая мысль: влипла! Погодите, как так – влипла? Мне двадцать девять, я почти замужняя женщина, а все боюсь, что мама рассердится? Чепуха, любой вам скажет. Только уговаривай себя не уговаривай, но в отношениях с родителями, как это ни прискорбно, мы всегда остаемся детьми. Что ж, надо что-нибудь предпринять для поднятия боевого духа.

После разговора с матерью на душе кошки скребут. Во-первых, неприятно, что поддалась на провокацию и повела себя по-хамски, – ведь мне уже двадцать девять, не пристало взрослой женщине вести себя подобно испорченной девчонке, и то, что матушка здорово умеет погладить против шерстки, не оправдание. А еще я расстроена потому, что Дельфина по-своему, по-матерински, может оказаться очень даже права, и стоит серьезно подумать насчет замужества. Ведь ей в этой области опыта не занимать – и главным образом ее «опыт» меня и пугает.

В мыслях бардак, сама на взводе, плетусь на кухню, по обыкновению, чайком погреться – сильно выручает в минуту эмоционального кризиса. Как назло все чашки свалены в раковину и ожидают прибытия Посудной Феи, которая почему-то стала здесь редким гостем с тех пор, как уехал Коннор. Можно сказать, теперь его отсутствие заметно невооруженным глазом. Что делать – достаю из холодильника баночку кока-колы (сахар и кофеин – лучшие друзья, когда находишься на грани срыва) и начинаю мерить шагами комнату, то и дело поглядывая на безмолвствующий телефон. Пороюсь в дисках, подберу что-нибудь. Вот, отлично: Ричард Эшкрофт; тихая, убаюкивающая музыка. Включаю стереопроигрыватель, предварительно исключив «Песнь любящих сердец» – в таком состоянии не лучший выбор. Снимаю со стены в гостиной небольшое зеркало, шлепаюсь на диван и устраиваюсь так, чтобы видеть свое отражение.

Я похожа на невесту? Способна ли я представить себя в белом платье и фате у алтаря рядом со своим возлюбленным? И, млея под его восторженным взглядом, смогу ли сказать: «Согласна»? Разве невесте не полагается носить длинные волосы, шикарно завитые и закрепленные на голове ниспадающими каскадами, за которые в парикмахерской сдерут невероятные деньги? А если у нее короткая стрижка вроде моей, разве не положено ей носить усыпанную драгоценными камнями диадему стоимостью в маленький автомобиль, которую она и наденет только один раз в жизни?

Локоны, диадемы – суть в другом: может быть, я просто не создана для брака, и отсюда проистекает моя нервозность. Само по себе то, что мы с Коннором вместе уже тринадцать лет, еще не значит, что нам надо пойти к алтарю. Мне знакомы случаи, когда люди встречались годами, а потом расходились, не вынеся и пары месяцев супружеской жизни. Не хотелось бы следовать печальному примеру, когда отлично отлаженные отношения вдруг сошли с рельсов лишь потому, что пассажиры были обязаны выйти на остановке под названием «Дворец бракосочетания».

Да, у нас прекрасные отношения, но почему же после стольких лет я не могу сказать «да», не терзаясь страхами и сомнениями? Может, что-то не в порядке и я еще не поняла, что именно? Быть может, мне страшно, что, объявив женой, меня заклеймят, как стадную корову? Мы с Коннором так давно вместе, что я представить себе не могу другого мужчину, идущего рядом со мной. Однако и мысль, что у меня больше никогда не будет выбора, тоже отпугивает. Кроме того, есть один секрет, о котором знает лишь Кери: за всю жизнь я была в постели только с одним мужчиной – с Коннором Маклином. Так не совершаю ли я глупость, отдаваясь ему навеки и даже не зная, с чем сравнивать? Или мне с первого раза посчастливилось найти то, что остальные ищут годами, перебирая всевозможные варианты и меняя мужчин как перчатки?

– Гадость какая! – кричу я в зеркало, в исступлении откидываясь на спинку дивана. – Как же я устала! Зачем он сделал мне это дурацкое предложение?