Ангел в эфире

Дядюшка Захар обрадовался приглашению — к дочке ли, к племяннице, к протеже — и прибыл по первому зову, едва Настя заикнулась, что ей нужно его видеть. Время посещения было выбрано умело — в ту самую двухчасовую утреннюю вилку, когда муж уезжал на работу и Настя на короткое время оставалась одна.

Явившись, Шумский взахлеб затрещал о важности детских передач, вслух надеясь, что, когда на свет появится маленькая Алина (имя ребенка было выбрано заранее на основании результатов УЗИ), его законная епархия, дирекция детского вещания, станет на канале приоритетной. Уж конечно, хозяин расстарается для своей дочурки…

— У него ведь, кажется, уже есть сын, да? — спросила Настя, прерывая излияния мнимого родственника. — Тогда Игорь Ильич должен радоваться дочке. Но кажется, не так уж он рад…

Захар вынужденно промурлыкал в ответ:

— Нет, что ты… И потом, знаешь ли, с мальчиками так сложно… Девочки — они легче… Нет, он рад, конечно…

— А что с его сыном? — спросила Настя, не давая загнанному в угол противнику ускользнуть от разговора. — Где он?

— Так, болтается где-то, — туманно отозвался Шумский. — Они не поддерживают отношений.

— Почему?

— Дело в том, что Вадим музыкант… Когда пару лет назад Игорь стал раскручивать сына, тот непонятно почему вообразил, будто его загоняют в попсовый капкан… Ему, непризнанному рок-гуру, это было как нож вострый. А потом, знаешь ли, наркотики, тусовка…

— А что же его мать?

— Даже не знаю, где она, — признался Шумский. — Не слышал о ней уже сто лет. Они разошлись лет двадцать назад, Регина потом вышла второй раз замуж, уехала вроде бы в Прибалтику, кажется, умерла.

— От чего?

— Не то неудачные роды, не то… Ой! — запоздало ойкнул Шумский, сообразив, что говорит что-то не то и кому-то не тому.

Настя потемнела лицом. А если и с ней это случится — неудачные роды, смерть…

Нет, не может быть! У нее всегда все было образцово-показательным! И в детском саду, и в школе, и здесь, в Москве… У нее будет образцово-показательный брак, образцово-показательный ребенок, образцово-показательная карьера. Она сумеет прорваться сквозь все невзгоды и трудности, недаром нянюшка в детстве говорила, будто ангел при рождении поцеловал ее в макушку. Благоволение небес, кажется, так это называется…

Настя унеслась мыслью в туманное будущее…

Хватит читать с монитора чужие тексты! Все-таки она журналист, а не дикторша, ей есть что сказать зрителям. Своя авторская программа — вот что ей нужно. Программа, в которой она станет единоличной хозяйкой… Тогда ее карьере будет куда двигаться.

Может быть, ей суждено стать влиятельной фигурой в общественной жизни страны. Она станет говорить властям предержащим о чаяниях народа, а народу напомнит о вечных человеческих ценностях. Многие ведь забыли элементарные вещи — что такое честность, порядочность, что такое не убий, не укради, не возжелай и так далее… Она поведает людям о вечном. С экрана она скажет им, что нужно делать, чтобы остаться людьми, она станет незаметно, исподволь направлять общественную мораль в русло терпимости и всепрощения.

Может быть, со временем она превратится в совесть нации, в ее бессребренического судию… Ведь она никогда не поступала против совести своей, никогда… Кстати, а ведь у нее неплохое политическое чутье! Недавно с ее подачи, например, Земцева выдвинули премьером, неожиданно гладко, с первой попытки проведя через Думу… И это только начало, только отправная точка, многообещающий зачин!

Скорей бы уж родить, что ли…

Две сменные няни с медицинским образованием были отобраны и проверены — они должны были посменно дежурить возле новорожденной, принимая на себя круглосуточную заботу о ребенке и оставляя за матерью лишь общее руководство воспитанием.

Слишком долгим теперь казалось путешествие в тихий и мирный загород, конечно, более здоровый для младенца, но слишком далекий по бесконечности забитых транспортом пригородных шоссе, поэтому семья перебралась на городскую квартиру, рассчитав так, чтобы время Настиных перерывов в работе совпадало с временем кормления новорожденной крошки.

Все было продумано до мелочей, распланировано, расчерчено. Армия докторов, готовясь, притопывала ножкой в предвкушении работы. В студии тоже ждали часа икс. Вместо Насти «эфирили» Ларионова с Ельцовой, но после родов, когда Плотникова вновь приступит к работе, Ларионову собирались уволить вслед за ее покровителем Гагузяном, который недавно перебрался на первый канал. Трое ведущих — это слишком много для их канала. Трое плохих ведущих…

Ларионова, кажется, приняла новость о своем увольнении спокойно. Она уже обивала пороги «метров» и «дециметров», надеясь загодя приискать себе уютное местечко, аналогичное по условиям работы и заработка.

Ах, если б она догадалась заранее забеременеть от начальника, или выйти замуж за многолюбивого Гагузяна, уведя его от жены, или… Увы!