Ангел в камуфляже

— В определенных городских кругах я известна под кличкой Ведьма. Так что райские кущи для меня — поле чуждое.

Тенистая аллея кончилась — уперлась в широкую парковую улицу с аттракционами и ларьками по бокам, оживленными людьми с собаками и детскими колясками. Мы свернули на хорошо пробитую в траве тропинку, шедшую по высокому и крутому берегу одного из прудов. Снизу, с воды, доносились веселые голоса, плеск весел и смех. Народ развлекался.

— У вас не возникало мыслей о самозащите?

Об этом я спросила Владимира Степановича лишь для того, чтобы узнать, сколько глупостей он наворотил или сможет наворотить в ближайшем будущем.

— Представьте, да! — отозвался он оживленно. — Обложить руководство «Рая», оно на виду и доступно, теми же угрозами, что и они меня, и привести их в исполнение вот теперь, то есть когда они примутся за исполнение своих.

Я смотрела на него во все глаза, потому что этот глупый план, судя по всему, осуществлен не был.

— Не настолько я глуп!

Похоже, мы с ним еще и телепатически общаемся!

— Организация с такой наглостью и хваткой появилась не сама по себе. Ее культивируют на нашей благодатной почве и удобрять пытаются. Пытались! — поправился и издал короткий смешок, похожий на злой вскрик. — Ведь я в «райскую» контору сам съездил, незадолго до вчерашнего дня, не пренебрег! Сидит там за пустым столом и чуть ли не в жалком одиночестве… Кто? Фофан! Как это недавно говаривали: фофан, в натуре, тряпичный! С таким не только вести дела, разговаривать долго не хочется! «Где, — спрашиваю, — твои хозяева, директор?» А он и не поймет, что ему делать, то ли сидеть и потеть, то ли стоять навытяжку. «Хозяева, — отвечает, — тут не бывают, тут им делать нечего». Понятно! Не сдержался, попросил передать хозяину мое обещание втоптать его в грязь вместе с этим фофаном. Он и стоял передо мной, и потел, и, извините, вонял мерзостно. Не в ангеле этом, Татьяна Александровна, здесь заморочка и не в фирме, а в тех, кто над ними.

Шадов замолчал. Устал, видно, или пыл растратил. Брел рядом, заложив руки за спину, глазел по сторонам и дышал воздухом. Я дала ему время на отдых. А когда и тропинка эта к концу пошла, и впереди показались парковые ворота, за которыми дожидался нас его «Шевроле», пришпорила новым вопросом.

— Учредителей «Рая» установить не пытались? Для вас это сложностей не представляет.

— Ошибаетесь! — Он рассмеялся, задрав подбородок кверху. — Не вышло! Пытался, но не установил! Нет их! Начинается все с этого петрушки! Нет-нет! — оборвал, почувствовав мой следующий вопрос. — Такие, как он, подпись на документе поставив, адельфан пьют, какие там угрозы могут быть! Или я жизни не знаю!

Сказал он это хорошо. Я сама про себя употребляю иногда эту фразу, и получается очень авторитетно. Как у него сейчас.

В принципе он выложил все, что мне было нужно, и в первом приближении информации о развитии событий мне было достаточно. Осталось установить степень его доверия ко мне. Вопрос о моей возможной связи с «Раем», заданный им в дубовой аллее, мне не понравился.

— У кого вы спросили на меня характеристику, прежде чем послать за мной машину?

— А разве я это сделал?

Удивление он играл убедительно, но искорки в его глазах свидетельствовали, что — да, сделал обязательно!

— Я что, жизни не знаю? — спросила его почти по-дружески. — Или вас недооцениваю?

— Ведьма! — произнес он довольно. — Ведьма и есть!

Я не возражала.

— У Кирьянова. Известен вам такой подполковник?

Известен ли? Вовка. Володенька. Киря. Друг сердечный! Он и подполковника-то благодаря мне получил. Впутала его в одно из своих дел. Себе гонорар взяла, а ему лавры оставила. Отлили ему лавры — звезды на погоны — из четырех мелких две крупные на каждое плечо! Уж он меня охарактеризует!

— Поговорим о финансах? — задал вопрос Шадов, отпирая машину и отворяя мне дверцу.

— Мы поговорим о них, — согласилась я, — но после того, как вы дадите мне слово не вмешиваться в мои действия и не удивляться им, какими бы сумасбродными или опасными они вам ни казались. Я вообще не должна чувствовать ваше внимание.

Он согласился со мной без промедления, спросил только, с чего я думаю начать.

— С похищения Наташи, — ответила и добавила, увидев его искреннее на этот раз удивление: — Но это не для обсуждения с кем бы то ни было, даже с самыми близкими для вас людьми.

Он меня понял.

В машине он достал откуда-то и положил на приборную панель увесистый бумажник. Я не стала дожидаться уже заданного раз вопроса и известила его кратко:

— Для текущих расходов в ближайшее время мне нужны тысячи три. Это не считая компенсации за моральный ущерб.

Он дал мне пять, не считая компенсации, и правильно сделал. Нельзя экономить на здоровье близких.

Шадов довез меня с деньгами до самого дома — честь, которой, судя по нему, удостаивалась редкая женщина, и напоследок поинтересовался, когда я думаю приступить к делу.

— Я уже приступила! — рассмеялась в ответ и закрыла снаружи дверь его экипажа.

Через стекло случайно заметила, как он перекрестился.