Ангел в минуту дефекации

Я тоже был одинок и потерян во времени… Увы, она не могла идти, т. к. постоянно теряла равновесие… В довершение ко всему ее круглую как яйцо голову украшало только сияние солнца в виде одной светящейся точки, если, конечно, не брать во внимание три жиденьких, совершенно незаметных волосинки…

– Хорошая она или плохая, но она моя, – думал я, с удовлетворением переворачивая ее тело на плече… Легкая как пушинка, она могла сорваться от одного только дуновения ветра, если б я ее не придерживал своей рукой, даже не рукой, а одним ее пальцем… Однако, когда ее вши перелезли на меня, она вообще потеряла свой вес…

– И для чего я ее подобрал, – глупо смеясь и ошалело прижимая ее к себе, я не столько задавался вопросом, сколько беспощадно уничтожал вшей ее телом… Я прижимал ее к себе так крепко, что несчастная вошь тут же прекращала свое идиотское существование…

Правда, от этого их меньше не становилось…

Порою, мне казалось, что она их собрала со всей нашей планеты, и теперь с превеликой радостью отдает их мне в благодарность за то, что я ее подобрал…

И все же хуже всего было мне от людей… Такого резкого и гортанного смеха я еще не слышал никогда… А потом, когда вокруг тебя смеется не один человек, а многотысячная толпа, и когда кажется, что твои барабанные перепонки вот-вот лопнут, а тебе становится так жутко, будто иты уже в последнюю минуту оглядываешь чудовищное безобразие родимой земли, то тогда и вовсе позабываешь о том, что ты только что пошел вразрез со смыслом своего существование и подобрал на свалке нечто странное, более чем живой предмет, называвшийся когда-то человеком…

Только в доме, как в собственной крепости, я немного пришел в себя и чуть не утопил ее в ванной… Я мыл ее сотнями мыл и шампуней… Я тер ее и ее вшей мочалкой как наждачной бумагой… Она пищала как пойманная мышь… А ее разноцветное тряпье я тут же сжег в духовке… Из милости я разрешил ходить ей голой, и поскольку она не могла удержать равновесия, она ползала по моему дому как нажравшийся червяк… Для начала она съела в один присест все содержимое моего холодильника… Три замороженные куры, семь замороженных котлет по-киевски, пять килограммов свиного сала, десять банок говяжьей тушенки, шесть бедер индейки, два батона краковской колбасы и батон докторской, пачку сливочного масла и полтора литра подсолнечного масла, литр оливкого масла, литр молока, банку сгущенки и банку сметаны, три бутылки аргентинского вина «Мальбек», литровую бутылку «Кедровой» водки и полтора литра

«Кваса», не считая 2-ух десятков яиц…

Зато у нее был восхитительный беззубый рот, которым она нежно ласкала интимные подробности моего прошлого… В общем, я был счастлив…. Счастлив как ребенок, что завел себе кошечку или собачечку… На худой конец, черепаху… Она действительно ползала как черепаха…

И почему-то не говорила, а мычала, все время напоминая о своем животном происхождении… Поскольку она с трудом заползала на унитаз, я принес ей кошачий поддон с наполнителем… Правда, когда я был дома, я всегда сосредоточенно держал ее над унитазом…

Не то, чтобы мне сильно нравился сам процесс дефекации, просто иногда она одаривала меня таким ярким и радостным умилением, когда в знак благодарности проливала ручьями звериные слезы, не позабывая при этом сладостно мычать и тереться об меня своей лысой головой с тремя жидкими волосинками…

Ночами она робко забиралась ко мне в постель, и ласково приобняв с двух сторон рукой и ногой, как двумя гигантскими ручищами, тихо и застенчиво совокуплялась со мной…

Со временем я пришел к выводу, что она меня беззастенчиво насилует…

Я жаждал добиться конца этому безобразию, но безобразие оказалось столь настырным и столь удивительно желанным, что я уже и сам с нетерпением ждал, когда же она меня наконец изнасилует… Будто заклинатель змей своей дудочкой завораживающий холоднокровных тварей, она своими хорошо сохранившимися конечностями рукой и ногой весьма ловко манипулируя и вращая моим телом, так сильно завораживала и разжигала такое зверское любопытство, что мой дикий ор и ее сладкоголосое мычание сливались в одну безумную какафонию земного концерта…

А потом ее неожиданно раздуло и она стала весить с центер… Она уже еле-еле заползала на постель… Ни о каком сексе не было и речи… Под такой тушей я мог запросто испустить дух…

И я уже не держал ее над унитазом… Она сама с трудом забиралась на кошачий поддон, а когда она оттуда уползала, за ней тянулся хвост разбросанных какашек…

Меня тошнило, трясло и просто выворачивало наизнанку… Я начал подумывать о самоубийстве, когда стряслось чудо… Теперь о чуде по порядку… Один знакомый посоветовал ее свозить к экстрасенсу, который по его словам почти за гроши заговаривал любые хвори…

А поскольку речь шла о грошах, то к нему всегда выстраивалась громадная очередь, но мой знакомый помог нам с моим чудовищем попасть вне очереди, за что мне пришлось расплачиваться