Ангел возмездия

Гринев попрощался с журналистом, поблагодарил его за встречу и предоставленную информацию. Домой летел удовлетворенный: можно ставить точку в расследовании — собственно, не в расследовании, а проверке.

Через несколько дней он снова посетил Кэтвара и, не затрагивая тем прошлой беседы, предложил поработать инструктором, поднять, так сказать, физическое мастерство личного состава на более высокий уровень. Кэт, казалось, не удивился, почесал голову, подумал и однозначно ответил:

— Спасибо, Петр Степанович, за доверие, но вынужден отказаться. Я бизнесмен, хоть и мелкого масштаба, но бизнесмен. И в чьих-либо штатах быть не хочу. Но помочь не отказываюсь. У инструктора, естественно, есть какое-то денежное содержание, за эту небольшую сумму я готов заниматься с вашим личным составом, как тренер оздоровительного центра «Престиж». Как вы там эту сумму по бухгалтерии станете проводить, меня меньше всего волнует, пусть ребята приходят и занимаются, время и прочее можно согласовать. Лучше всего сделать отдельную группу, чтобы можно было изучать те приемы, которые я не отрабатываю с другими. Запрещенные для спорта приемы, но не для боевого искусства.

Гринев понимал прекрасно, что Кэтвар много потеряет в финансовом отношении, если станет заниматься с сотрудниками за денежное содержание инструктора. Он берет с клиента по тысяче в месяц, а ходить к нему на занятия станут не один десяток человек. Но не устраивало полковника совсем другое.

— Понимаете, Николай Михайлович… Кэтвар перебил его:

— Я отвык от своего паспортного имени, друзья зовут меня просто Кэт, — он протянул руку.

— Хорошо, Кэт, — улыбнулся он, пожимая протянутую ладонь. — Не все сотрудники могут посещать открыто этот зал, не всех должны знать в лицо.

— Я могу приезжать к вам, — мгновенно отреагировал Кэтвар. — Надеюсь у вас найдется машина: отвезти — привезти.

— Машина найдется, договорились.

Со следующей недели Кэт посещал спортзал ФСБ два раза в неделю, график его вполне устраивал, как раз «пустое» время с 16 до 18 часов. Его тренировки в центре начинались с 19 часов, были и утренние.

Потекла спокойная жизнь — тренировки групп, в перерывах финансовые вопросы, поставки продуктов и спиртных напитков в бар, множество обычных текущих дел. Конечно, работы много, и не всегда все удавалось завершить должным образом, но уже никто не наезжал, не хотел предложить крышу или забрать бизнес, никто не угрожал физической расправой и не пытался натравить правоохранительные органы, организовать проверку. Времени иногда не хватало, и Кэт с Мариной не всегда уезжали домой, оставались в центре, благо, условия имелись. Спальню, где Косарь принимал женщин легкого поведения или насиловал несогласных, вымыли с хлоркой, сменили белье — и порядок, можно отдыхать в любое время или оставаться на ночь. Но неуемной душе Кэта хотелось чего-то особенного, и внутри назревала непонятная тоска. В эту ночь, после близости с Мариной, он не смог уснуть сразу, не хотел включать и внутренние силы, обнял ее и лежал с закрытыми глазами. Вспомнилась Лена, спокойно и мощно катящая свои воды, островок, где они собирали черемуху, занимались любовью, голые снова срывали спелые черные ягоды и были счастливы. Небольшой заливчик, куда заплывали погреться в траве щучки, богатый и другой рыбой, в основном ельцами и окуньками. Выше по течению, перед островом, где река тоже широкая, с каменистым дном у одного берега, Кэт ставил перемёты — ловил мальков в теплой воде у берега марлей, цеплял их за хвост на крючки перемёта по 25 штук и вечером забрасывал все подальше в реку. Утром вытаскивал два-три налима в среднем по килограмму каждый, Марина варила уху, делала рыбные котлетки — на засолку или копчение налим не использовался. На перекатах Кэт ловил ленков, особенно в июне, когда выползали из воды стрекозы, сбрасывали с себя серую плотную оболочку и подсыхали на ветерке и солнышке, чтобы подняться в воздух и улететь. На местном наречии называли стрекоз — валёк. Собирал он их еще мокрых, складывал в холщовый мешочек, а потом на них уже всплавную ловил ленков. Свежий кедровый воздух, славящийся своей стерильностью, тишина, лесные звери, не знающие, что такое подлость, краски дикой природы… Кэтвар вздохнул. Заныла, засвербела душа, захотелось окунуться, поплавать в ленской водичке, побродить по лесу, подышать таежным воздухом, полежать с Мариной на полатях и поесть перченой строганинки из рыбы и лосятины со свежеразваренной картошкой. А как здорово попариться в настоящей русской баньке, когда Марина пройдется по телу березовым веником, отстегает, как следует, и потом плюхнуться в снег… Все смешалось в мыслях — и зима, и лето.

Спать совсем расхотелось, и Кэт встал, плеснул себе в кружку пива, чего по ночам никогда не делал, уселся в мягкое удобное кресло и опять вспомнил о заимке — уже захотелось пожевать под пиво вяленого окунька или щучку. Он осушил залпом полкружки и заметил, что Марина открыла глаза и смотрит на него.

— Не спится что-то, вспомнил заимку — и душа заныла, — тоскливо пояснил он, словно и не обращаясь ни к кому.