Ангел возмездия (СИ)

Через час Николай вернулся на катер, обнял вышедшую встречать его Елену, почти сразу заметив небольшую ранку на губе, искусно замазанную помадой. Лена не стала рассказывать ему все, ограничившись простым объяснением, что запнулась случайно о стул в каюте. Но что-то толкнуло ее изнутри, и она испуганно попросила, чтобы он никогда не оставлял ее одну и брал с собой на рыбалку, когда уплывал на шлюпке. Михась обещал, и Лена уткнулась ему в грудь, вбирая в себя его новый запах — запах рыбы, воды и ветра.

Николай вывалил улов в двухведерную кастрюлю, вся рыба не вошла, и с десяток крупных окуньков трепыхались на палубе.

— Ой! — воскликнула Лена. — Куда же я дену столько рыбы? Не съедим же…

Михась улыбнулся.

— Что не съедим — посолим, будем вялить на солнышке. Не зря же я с собой брал бидоны и веревку. Рыба копченая, вяленая, соленая, жареная, вареная — то бишь уха. Жарить и уху варить тебе. Солить, вялить и коптить — мне. Идет?

— Идет, — засмеялась Лена.

После завтрака Николай занялся чисткой рыбы. Ловко укладывая ее на досточку, он вспарывал брюхо острым ножом часто еще живой рыбе и смахивал кишки в тарелку, а рыбу в таз. Показывал Лене кровяной сгусток вдоль позвоночника и объяснял, что местные не убирают его, считая, что он придает блюду особую сочность и вкус.

Лена вначале наблюдала за ним, удивлялась, как он не колется о плавники трепыхающихся окуней. Потом взяла нож и стала помогать, выбирая из кастрюли сорог и щук, не решаясь все же на живучих окуней. Молча слушала плавный рассказ и поражалась мысленно — откуда он все знает? Оказывается, в заливе водится только сорная рыба, он неглубокий и хорошо прогревается, а омуль и хариус не любят теплой воды. «Завтра поставлю сети подальше, и омулька поймаем», — пояснял наставительно он.

Лена слушала его, стараясь незаметно поглядывать на его лицо, видела и понимала, что он управляется с рыбой сноровистее и быстрее, думала про себя: «Какого мужика отхватила»! И не могла нарадоваться.

Покончив с чисткой, Николай выкинул кишки и головы чайкам, набрасывающимся на остатки с остервенелостью, и Лена поняла поговорку в полной мере: «налетели, как чайки». Головы рыбам Михась отрезал, поясняя, что станет вялить ее и лишняя приманка для мух не нужна. Потом он посолил рыбу в бидоне, закрыл герметично крышку, привязал веревку и бросил его за борт.

— Все, — вздохнул он. — Посолил круто, завтра можно будет уже вывешивать. На солнышке и ветре обыгают быстро, дней через десять можно подавать к пиву.

Лена вспомнила про пиво, нырнула в каюту, но не нашла его там. Михась, поняв, что она ищет, засмеялся.

— Все, тю-тю, нет пивка, уплыло, — разводил он руками перед ничего не понимающей Леной, потом подошел к борту и стал вытаскивать из воды привязанную веревку. На палубу поднялся плетеный мешок с банками. — Я сбросил их в воду, пока ты спала, зато сейчас можно хлебнуть холодненького. Бери, — Николай протянул пару банок «Пита» и остальные опять опустил в воду.

Лена не переставала удивляться его хозяйственности, редким словцам, которые он иногда произносил на местном наречии, слушала его журчащий говорок и любовалась загорелым телом.

Солнце припекало по-летнему, и Лена вытащила покрывало с подушками на палубу, улеглась с Михасем на воздухе, покуривая сигареты и попивая пиво. Размечталась, представляя, как он после Байкала ведет ее в ЗАГС, как радуются и одновременно завидуют ей ее подружки. Медовые денечки продлеваются еще на месяц после бракосочетания в городе. Можно, конечно, куда-нибудь поехать, но всю жизнь не проездишь, необходимо работать. Лена представила себя начальником юридического отдела крупного физического НИИ, ее вызывает директор, и она с улыбкой заходит к своему Коленьке, у которого идет совещание с зарубежными коллегами. Он просит ее просмотреть договор, она сначала целует его, потом читает бумаги и соглашается — ее Коленька всегда прав. Какая-нибудь ученая мымра смотрит на нее и завидует, непременно завидует — другого такого нет и не будет. И он ее муж!

Лена обняла его и пододвинулась так, чтобы он не мог видеть ее лица, ей хотелось еще помечтать, лежа рядом с любимым мужчиной, ощущая тепло тела и запах.

Постепенно мысли стали туманиться, всплыл и исчез образ таинственного и пугающего своим «донорством» заказчика. Он не назвал своего имени, не представился, но слово держал четко, и это беспокоило Лену больше всего.

Она задремала, и Михась это понял сразу, ее всегда выдавало ровное посапывание во сне. Он старался не шевелиться, пальцами перебирая ее прядь волос, знал, что через полчаса Лена проснется, улыбнется своей чарующей улыбкой, потянется, как кошечка, кладя голову ему на грудь и гладя рукой сильное тело. Потом приподнимется повыше, целуя шею и медленно двигаясь к губам. Николай прикрыл веки, словно ощущал ее прикосновение, чувствовал упругую грудь и вырастающее желание, пульсирующее у ее лона. Флюиды уже проникали в нее, и еще во сне она крепче обняла его, прижимаясь бедрами, и открыла глаза, предвкушая сладостное наслаждение…