Ангел Возмездия

После сна он чувствовал себя прекрасно. Последний переход по Осевому был на редкость легким, почти безболезненным в сравнении с предыдущими – в те разы ему иногда приходилось неделями выкарабкиваться из коматозного состояния, а сейчас он был свеж на третьи сутки. И главное, память его была чиста после Осевого. Может, в нем ничего такого не было, а может, она и без того пресытилась, не вмещала в себя тягостного.

Отступать Иван не собирался. Его вдруг покинуло благодушие, напутственные слова почти позабылись, в груди поселился огонь. Он не вмещался в сердце, он рвался наружу. Иван с трудом его сдерживал. Нет, и Добро должно быть вооруженным! Он проникся этой мыслью как-то сразу, неожиданно. И она заполнила его и заполнила доверху, она рвалась из него вместе с неистовым огнем наружу. Но она и удивляла своей нереальной чистотой, прозрачностью – она была неестественно точной, всеобъемлющей. И это пугало Ивана несмотря на его одержимость, казалось бы, предельно простой и справедливой идеей. Идеей мщения Злу! Он твердил себе с беспощадной уверенностью, с гипнотической страстью: Добро должно быть сильным! Оно должно иметь крепкую грудь, мощные ноги, сильные руки, сокрушающие кулаки, холодную голову! Оно должно быть могучим, всепроникающим, необоримым, неудержимым, действенным, напористым, если надо, и наглым, жестоким, глухим к мольбам олицетворений Зла, оно должно быть смелым, беспощадным... Он чуть было не сказал: «злым»! Но вовремя остановился, задумался. Это было временное замешательство. Иван тут же оправился, сейчас он не в том положении, когда надо предаваться философствованию, сейчас надо действовать!

Он достал из сейфа лучемет и автомат-парализатор. Положил их на стойку у кресла. Побрел к шкафчику за десантным спаренным пулеметом. Он еще и представить толком не мог, с кем собирается сражаться. Но он готовился к этому сражению. Он был готов постоять за себя! Перед глазами мелькали тенями какие-то трехглазые рожи, чешуйчатые руки и ноги, корявые когтистые лапы – все то, что запомнилось во время мнемоскопии. Он гнал навязчивые видения прочь. Но на душе было неспокойно. Одно дело на Земле планировать, предаваться горячечным грезам, и совсем другое – здесь, на краю Неведомого. Ведь он даже не знал, с чего начнет, куда направится и что вообще он должен предпринять.

Чтобы немного охладиться, рассеяться, он присел на кресло и принялся разбирать мешок Сержа Синицки. Чего там только не было! Судя по всему, Серж еще со времен работы в Отряде отличался незаурядным скопидомством – то, что парни обычно бросали на перевалочной базе сразу же после Поиска, он тщательнейшим образом сортировал, раскладывал по пакетикам, коробочкам, баночкам... ведь не могло же быть так, что он успел за несколько минут все так рассортировать и уложить! Поначалу Иван разбирал все по порядку: гипноусилители мембранные – в одну сторону, нейтрализаторы – в другую, усыпители одноразовые – третью, антигравитаторы миниатюрные быстрого действия – в четвертую... Но ему это надоело, и он, расстегнув скрытые карманы на икрах, бедрах, предплечьях, груди напихал в них всякой Серегиной всячины, не запоминая даже, где что лежит. Потом ему пришлось стаскивать с себя комбинезон со всем содержимым и натягивать на тело бронепластиковую кольчугу, снова облачаться в комбинезон, накладывать предохранительные гибкие пластины, зашивать гигроиглой швы, разрезы молний... Закончив и с этим делом, Иван попрыгал – все было прилажено и подогнано на совесть, не тряслось, не дергалось, не мешало. Но он почувствовал себя тяжелее – самое меньшее на полпуда.

Вспомнив про подарок Хука Образины, он отвинтил задвижку внешней привески, выкатил тяжеленный свинцовый ящик, сохранявшийся на Эрте, видно, с незапамятных времен, долго возился с замком, но достал-таки массивный, почти неподъемный плазменный резак, авось и он пригодится.

Резак положил в кресло. Сам пошел обряжаться в скафандр. Процедура эта была непростой и нудной. Иван не любил ее, да куда денешься! Надо было полностью себя подготовить к встрече с чужаками. Он знал точно, что эта встреча состоится. И еще он знал, что скорее всего ему не придется предпринимать каких-то особых мер для ее осуществления. Непонятным чутьем он чуял, чужаки заявятся сами, как в тот раз!

Минут восемь ушло на возню со скафандром. Но теперь Иван был экипирован почти полностью. Титанопластиковая шестимиллиметровая ткань облегала его тело, покрывая собой кольчугу, комбинезон, пластины и все прочее. Голову полностью закрыл округлый твердый шлем с секторной прозрачностью. Такой шлем мог выдержать вес динозавра и не смяться, его не брал плазменный резак, не говоря уже о лучеметах, пулеметах и прочих ручных трещетках.