Читаем Ангелам господства полностью

Мы жили в съёмном загородном доме без всяческих удобств. В соседней улице водопроводная колонка поила сорок штук домов, но газовое отопленье давало то тепло в демисезонье, которое не пробавлялось в квартирах вплоть до Покрова. Зато соседством по участку жила Ивановна. Чудо красот её души, простонародное терпенье и клады навыков по выживанью спасли нас от беды и голода. Квасить, мочить и запасать съестное она меня учила не смеясь, не сетуя, не упрекая — и навсегда тем самым привила понятье разницы между учёбой и просвещением. Муж приспособил тачку с баком, чтоб привозить воды, и часто приговаривал: «Как бы ты по конубрям без меня воду таскала? Кады б тебе вёдра, да коромысло рябинками, вот тогда б ты Грыньку завлекла, а так тарантаской колёсной плескай по рябинкам — Грыньке не ндравится!»   Я вспоминала эту шутку Быстрицкой во время давних встреч со зрителями, и, вопреки житейской муке, улыбалась. Давно ушли и долго не вернутся на голубой экран исчезнувшие в полдень тени, но мне вдруг стало ясно почему я вышла замуж за сурового ревнивца. Он остаётся единственным, кто был способен меня заставить рассмеяться в момент, когда я плачу от других. Шутка из глубины воспоминаний так обновляет силы перед баком воды колодезной, котлами парового отопленья и кадками капусты, что консервация солёных огурцов может поддаться искушению твореньем заядлой кулинарки на износ. Ивановна, по доброй детели натуры, отвадила нападки злой снохи на неумение моё вести хозяйство, и поддавала на крыльцо пучки морковки и петрушки, чтоб я не впала в грех тоски. Давая мелкую работу фалангам пальцев, я занимала мысли счётом петелек самопрядной шерсти, замером ложек соли в маринад и радовалась, что запас гвоздики от незапамятных морей способен сохранять амбре и сигнатуры почти десяток лет. И почему природное растенье, такое зёрнышко, способно умилить напоминаньем признаков разумного, невозмутимого, здраво осмысленного жития? Закатывать в горячую засолку баллоны огурцов и помидоров я наловчилась хрупкостью натуры — и удивлялась мощности своей. И в этой дряхлости печали, покамест плешь врагу казали патриоты и ласкосердия искали ловкачи, взняли эфиры альтернативного вещания. Вся сера видео — все излучения и эфиры, отъяв от возгорения чтением тиражную страну, в кудесы словесов на голубом экране заманили — и оглумляли. И всё другое становилось ясно всему последующему. Как ночь из дня. Принять в основу тёмный блеск в среде, и — через темную среду, увидеть свет в конце тоннеля. Но голевой момент, перед открытием космических порталов связи, был так азартен, что ради желания большого в будущем и прошлое своё в том настоящем безжалостно губили. Как тёмные предметы в зеркалах. А вспомнить теперь, усомнимся ли радости, как персон презирали и в забвение полагали одним лишь мановением на голубом экране. Удар шахтёрской каски о горбатый мост — и всей стране с Владивостока до Калининграда ясно: державцы лишь воображаются, а благоумие покинуло коморы сводчатые их палат. Рождённых знаний стало мало, тяжелых искуплений — тьма. И почему страну покинул разум? Утерян чистый, красный и багряный. Любоприимный. Все говорили — под железный занавес утёк.

Помрачнело и обветшало в хозяйствах и душах без сахара. За Волгой брошенные города, и Украина-житница под рухом, и Грузия без света и тепла, и только Бела Русь открыто возмутилась, когда столкнули Конева с поста увековеченья Варшавских договоров. Он монумент на пьедестале, он памятник герою, но его Польша к святым не причисляла и не желала воскрешать напоминание потомкам, что прибыль от туризма — это Краков, где Конев, русский генерал, увековечил дух защиты. Болгары молча свечи жгли и перешли бойкотом в демократы. Румыны кровь пролили по стенам университета и разбазарили ресурс Плоеште. Предчувствие ромейской сметки их охранило от затрат и посулило прибыли с доходов, когда скакнули нефтяные фишки и лаялись за цены господа.

Словакия международные права растила в «цивилизованном разводе»   от января до января, в надежде, что вернутся конъюнктуры, и Чехия ей посылала переписку, изложенную на английском языке.

Муж обожал международные события, и я ушла в эфиры серы. По брызгам твердотельной электроники — в эфир. Да просто, нужно было что-то кушать. Как полагается семье, хотя б три раза в день. Диплом столичный театральный в провинциальной кухне не сгодился даже в засолке огурцов. Театры бедствовали, цирки пустовали, эстрада канула, а самодеятельная среда на нет сошла. Художественный стих — шалушки на завалинке, народники: три кнопки, дзынь струна… Рудник украсть считалось можно, а нотной грамоте учить нельзя. Такие принципы гуманитарные настали нам.

Перебиваясь в попытках выжить, муж шутил:

— У меня дома сплошной театр: одного режиссёра, одного актера, и одного зрителя.

И посмотрев, как на иллюзию, усталыми глазами на наши с дочкой выкрутасы, он обречённо добавлял:

— Зрителю труднее всего, потому что он в своём лице совмещает ещё и критика. — Вот то, чего я невзлюбила — нападок критики в блокаде.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Волкодав
Волкодав

Он последний в роду Серого Пса. У него нет имени, только прозвище – Волкодав. У него нет будущего – только месть, к которой он шёл одиннадцать лет. Его род истреблён, в его доме давно поселились чужие. Он спел Песню Смерти, ведь дальше незачем жить. Но солнце почему-то продолжает светить, и зеленеет лес, и несёт воды река, и чьи-то руки тянутся вслед, и шепчут слабые голоса: «Не бросай нас, Волкодав»… Роман о Волкодаве, последнем воине из рода Серого Пса, впервые напечатанный в 1995 году и завоевавший любовь миллионов читателей, – бесспорно, одна из лучших приключенческих книг в современной российской литературе. Вслед за первой книгой были опубликованы «Волкодав. Право на поединок», «Волкодав. Истовик-камень» и дилогия «Звёздный меч», состоящая из романов «Знамение пути» и «Самоцветные горы». Продолжением «Истовика-камня» стал новый роман М. Семёновой – «Волкодав. Мир по дороге». По мотивам романов М. Семёновой о легендарном герое сняты фильм «Волкодав из рода Серых Псов» и телесериал «Молодой Волкодав», а также создано несколько компьютерных игр. Герои Семёновой давно обрели самостоятельную жизнь в произведениях других авторов, объединённых в особую вселенную – «Мир Волкодава».

Анатолий Петрович Шаров , Елена Вильоржевна Галенко , Мария Васильевна Семенова , Мария Васильевна Семёнова , Мария Семенова

Фантастика / Детективы / Проза / Славянское фэнтези / Фэнтези / Современная проза
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза