Ангелам здесь не место

– Что тебя так развеселило?

– Вспомнила, как Борис Абрамович целый вечер анекдоты про золотую рыбку рассказывал.

– Ничего смешного. Тем более сейчас вообще не до смеха. Макаренко уже трясут по всем его операциям. И наши прово́дки подняли. Зачем это специалистам корпорации, если они пришли нашу безопасность обеспечивать? Вдруг хотят заставить Петра Ивановича нового бухгалтера взять?

– А разве кто-то может приказать Ломидзе?

– Ну, в жизни всякое бывает. Что, если вдруг они и на него что-нибудь накопали? То есть…

Не договорив, Оборкина вышла. Но через мгновение заглянула снова.

– Мои записи надежно спрятала?

Лара кивнула.

– Где? – шепнула Ада Семеновна.

– В моем сейфе.

– Нет, здесь ничего не держи. Даже в ячейке депозитария никакой надежности. Ты же сама знаешь, что банковская тайна – это сказка для вкладчиков. Отнеси лучше домой и там где-нибудь, в тайничке каком-нибудь, спрячь. А еще лучше у проверенных знакомых, не любопытных разумеется…

Лара пообещала почти машинально, поскольку голова ее была занята совсем другим. То, что произошло вчера, нельзя было предвидеть – она даже представить себе не могла, что все может так измениться.

Всю жизнь Покровская считала себя тихой неудачницей. С работой в банке повезло, конечно, но это было случайной улыбкой судьбы. Да и то улыбка могла оказаться усмешкой, потому что теперь в «Преференц-банке» стало очень опасно – гибнут люди, невесть что происходит… Зато пришла любовь, о которой Лара и мечтать не могла. То есть мечтала, естественно, и даже пыталась нарисовать для себя образ какого-то несбыточно прекрасного мужчины, который спасет ее от душевного одиночества, но знала, что ничего подобного не случится. Потому что она неудачница. Был муж – не плохой и не хороший, да и тот ее бросил за ненадобностью. Кстати, могло ведь получиться, что Галенко так и остался бы единственным мужчиной в ее жизни. Или Лара, как мама, встретила бы на излете своей привлекательности хорошего человека. Но уже половина жизни прожита – лучшая половина! Молодость осталась где-то далеко, куда уже не вернуться, и ничего изменить нельзя. И – вдруг повезло! И почему? Да, она представляла своего мужчину надежным и сильным, а встретила такого, о каком даже и не мечтала, – любящего и понимающего ее с полуслова…

Представители охранной структуры большой корпорации вызывали сотрудников и беседовали с ними. Лару никуда не вызывали – к ней сами пришли. В кабинет вошел человек неопределенных лет, но весь отутюженный, с блестящими от гладкого бритья и втираемых кремов щеками. Блестели и редкие волосы на его голове. Как будто весь этот человек покрыт глянцем.

Он сел на кресло и представился:

– Порфирьев. Некоторое время я буду работать здесь.

– В моем кабинете? – притворно удивилась Лара.

– В банке. Не надо иронизировать, Лара Константиновна, вы все прекрасно понимаете. Сейчас я задам вам несколько вопросов. Вы, конечно, не обязаны отвечать…

– Если не обязана, то не буду.

– Но вы хотите здесь и дальше работать?

– Ну, это не вам решать…

– А что, если именно мне?

– Решайте.

Лара посмотрела на настенные часы.

– Вот вы и задали свою пару вопросов, а о большем вроде не просили. Я, кажется, ответила на оба. Если будут ко мне еще какие вопросы или пожелания, то, пожалуйста, через мое непосредственное начальство – через главного бухгалтера банка или председателя правления.

– Ну-ну, – без всяких эмоций на лице произнес глянцевый человек, – тогда считайте, что ваша карьера здесь закончилась.

Мужчина поднялся, но уходить сразу не стал, стоял и смотрел внимательно на Лару. А она достала из ящика стола папку, раскрыла ее и сделала вид, будто углубилась в изучение материалов внутреннего аудита, который сама же и проводила месяц или два назад. Порфирьев молча вышел за дверь.

Но в кабинете Петра Ивановича ей пришлось побывать еще до обеда. Ломидзе вызвал, чтобы предупредить: им подписан приказ о назначении Лары Константиновны Покровской начальником коммерческого отдела.

– А как же Чашкин? – спросила она.

– А где сейчас Чашкин? – парировал Ломидзе. Причем так спокойно, словно его совершенно не интересовала судьба пасынка.

Спорить не имело смысла. Оставалось только ознакомиться с текстом и расписаться в журнале приказов и распоряжений. Однако все это было такой мелочью по сравнению с главным изменением в ее жизни!

Они только расположились за столом, как в дверь позвонили. Лара вскочила, а Николай остановил ее:

– Я открою.

И вышел в коридор, отодвинул задвижку, щелкнул замком.

На пороге стоял Галенко. Олег удивленно вскинул брови, но не задержался ни на мгновение, как будто возвращаясь в свой собственный дом, – двинулся прямо на незнакомого ему мужчину, сказав при этом:

– Позвольте… Я здесь зарегистрирован.

Бывший муж скинул ботинки и снял куртку, заглянул на кухню. Увидев сервированный стол, кивнул головой в сторону Николая и произнес сурово:

– Ты, как я погляжу, не скучаешь.

Подошел и сел на то место, на котором, как он понял, до его появления и сидел гость бывшей жены.

– Я по делу, – сообщил Голенко.

– Тогда подожди, когда мы освободимся, – ответила Лара.