Ангелина, или Ненасытная тварь

Начались приготовления к большой и пышной свадьбе. Родители Ангелины сняли огромный зал для банкета, пригласили множество гостей. Молодые, ещё до женитьбы, стали жить от родителей отдельно, в снятой двухкомнатной квартире. Лукин, как говорится, носил Ангелину на руках. По иронии судьбы медовый месяц состоялся до, но никак не после свадьбы.

За день до торжества невеста ушла ночевать к родителям, чтобы жених, руководствуясь приметами, не смотрел на эту слепящую ярмарку, разложенную по всем поверхностям: два эффектных свадебных платья, три пары туфель, три пары чулок и две роскошные фаты. Вдруг зазвонил телефон. Она сняла трубку. Голос Качка был еле слышен, но дело обстояло не в неисправной связи, он виновато мямлил, напоминал загулявшего мужа, прощупывающего обстановку. С ним они виделись последний раз ещё перед выпускным, когда Ангелина случайно в него упёрлась возле его дома, и Евгений, пользуясь случаем, повёл девушку на любимый разложенный диван.

– Приходи ко мне завтра, – забубнил он в трубку. Впервые у Ангелины нигде не ёкнуло, желание бежать в тот дом напрочь отсутствовало.

– Ты что?! Я не могу.

– Ни фига себе! Всегда могла, а теперь не можешь? Такого я от тебя никогда не слышал… – Он замолчал в ожидании объяснений. Воцарилась тишина. – Почему не можешь-то?

– Я завтра занята! – Она говорила уверенно, трубка в руках горела – её хотелось скорее швырнуть.

– И чем же ты так сильно весь день занята? – допытывался Евгений.

– У меня свадьба. Я выхожу замуж.

Эти слова, произносимые с великим удовольствием, зависли в воздухе. На первый взгляд, они были неправдоподобны, в недрах телефонной трубки после леденящего молчания послышалось прерывистое дыхание: «педагог» переваривал полученную информацию. Пока он не появлялся, многое успело произойти. Его способная ученица теперь будет применять новые познания на практике, а он перешёл в категорию «бывшие» или «использованные», «отработанные», «исчерпавшие себя».

– Поня-я-тно… – только и смог он произнести. После этого Качок положил трубку, не попрощавшись и даже не поздравив, хотя бы из вежливости.

В десять утра перед подъездом скопилось много народу. Толпа переговаривалась друг с другом, поглядывая на окна первого этажа. Напоминало – ожидание приезда кинозвезды. В основном это были соседи, прослышавшие о свадьбе в семействе Нестеровых. Под ликование собравшихся подъехали украшенные яркими цветами и лентами автомобили. После традиционного ритуала выкупа невесты в дверях показались счастливые молодожёны, и народ зааплодировал. Ангелина заметила среди зевак одну «папарацци». Это была мать Миши, прочно закрепившая за собой репутацию чернокнижницы. Она отделялась от толпы в сторону и снимала молодых с разных ракурсов на маленький фотоаппарат, поворачивая его и стоя, и лёжа. Когда невеста уставилась на неё с удивлением, женщина с заговорщицким выражением лица пояснила, что хочет показать снимки Мише. Зачем ей это было надо, Ангелина так и не поняла.

Молодожёны устроились в машине, и свадебный кортеж двинулся в сторону центрального ЗАГСа. Женщина с фотоаппаратом долго провожала их взглядом, после чего произнесла:

– Свадьба красивая… Невеста красивая… Но жить они не будут.

На банкете гости поздравляли молодых под шумные аплодисменты, одаривая подарками, конвертами, инструкциями к бытовой технике, которую нельзя было принести в руках. Между родителями невесты и свекровью царила полная идиллия, все ходили счастливые. Володя – отец Надиного ребёнка всё время шарахался от камеры и постоянно ругался с фотографом, чтобы тот снимал свадьбу как угодно, но только без Володи в кадре. На приставания тамады – поучаствовать в конкурсах, он реагировал так же. Но, разумеется, не объяснял, что эта конспирация связана с его секретной работой – обчисткой квартир. Жених, напротив, камеры не стеснялся и за людей не прятался. В своём костюме-тройке с видом аристократа он при каждой возможности давал интервью, не забывая вставлять привычные элементы юмора, и создавалось впечатление, что приехавшая кинозвезда – это он. Кто-то из друзей подарил породистого щенка питбультерьера с большим розовым бантом, которого сразу облепили умиляющиеся девчонки. Свадьба шла полным ходом.

Под влиянием праздничного настроения жених выпил бокал шампанского, потом вина, потом водки, потом… понеслось… Трезвым его больше никто не видел. К концу торжества он успел своим, лоснящимся от новизны, костюмом протереть все поверхности, бабочка болталась на резинке, испачканный ворот был расстёгнут. Лукин беспрерывно висел на ком-нибудь из более трезвых друзей и мычал. К брачному ложу его относили втроём или вчетвером, после чего швырнули обмяклое тело на романтическую кровать прямо в ботинках и костюме.