Ангелино Браун

– Не знаю. Мы ведь только познакомились. Во, вспомнил: он напевать умеет, тихонечко так…

– А картошку жареную любит? Как думаешь?

– Не знаю, попробуй. Мармелад точно любит.

– Я ещё ему яичко сварю, да?

– Отличная мысль.

Она идёт к плите, достаёт сковородку.

– Как думаешь, надо сообщить? – спрашивает она.

– Что сообщить? Кому?

– Ну, в полицию или ещё куда. Вдруг его ищут?

– Давай-ка в газете посмотрим.

– Да-да, Берт, в газете про такое всегда пишут.

Берт садится, разворачивает газету. Но там сплошь про войны и бомбёжки, про шторма на западном побережье – они там всё чаще и всё сильнее. Про молодежь, которая ищет работу, а работы-то и нет. Зато жена премьер-министра купила в благотворительном магазине милое платьице и говорит, что, когда все вместе, плечом к плечу, любые трудности нипочём. Черепаха предсказала победителя следующего чемпионата мира. Про потерянного ангела ни словечка. Может, потом по телевизору покажут?

Пожав плечами, Берт спрашивает ангела:

– Сынок, ты как… ну, вообще?

Ангел молчит.

– Ты это… располагайся, – говорит Берт. – Чувствуй себя как дома.

Ангел хлопает крылышками, а потом садится, притулившись к вазе.

– Молодец, – говорит Берт.

Сколько-то времени Берт дремлет, прикрыв лицо газетой. Ангел сидит, уткнувшись головой в колени. Берт храпит, поддувая газету снизу: фотография премьер-министровой жены ходит ходуном. На весь дом пахнет жареной картошкой. Бетти напевает танго времён их с Бертом молодости и вспоминает себя и его: юных, глупых, влюблённых.

Она жарит яичницу из трёх яиц, запекает бобы. Потом раскладывает еду на две большие тарелки и одно маленькое блюдце и несёт к столу. Ангелу причитается одно яйцо, три кусочка жареной картошки и семь бобов, хлеб с маслом и две капли разных соусов: одна капля красная, другая – коричневая.

– Берт, – окликает Бетти спящего мужа.

Тот вздрагивает, газета соскальзывает на пол. Берт подходит к столу и видит ангела, который рассматривает блюдце с яичницей, бобами и картошкой.

– Я уж подумал, мне всё приснилось, – говорит Берт. – А он вот он.

– Малышок, ешь давай, – нежно шепчет Бетти, набирает бобы на вилку и отправляет себе в рот. – Видишь, как просто.

Бетти берёт ломтик картошки и взмахивает рукой, словно картошка летит-летит и сейчас залетит прямо в рот ангелу.

– Открой ротик! – говорит она. – Широко-широко!

Ангел не сводит с неё глаз.

– Надо поесть, малыш, – говорит Бетти. – Берт, скажи ему.

Берт тоже кладёт в рот кусок картошки, жуёт и глотает – показывает ангелу, как это делается.

– Надо есть, парень. Делай как твои… – Берт осекается на полуслове. – Ха! Чуть не сказал «как твои мама с папой».

Бетти смеётся. Колупнув кончиком мизинца печёный боб, она подносит палец к губам ангела.

– Ну же, – шепчет она. – Просто лизни разок.

– Кетчупа добавь, – советует Берт.

Она обмакивает тот же палец в кетчуп и снова предлагает ангелу:

– Ешь, мой родной. Это за Бетти.

Ангел высовывает крошечный язычок. И облизывает мизинец Бетти. У неё чуть сердце от радости наружу не выпрыгнуло.

– Видишь? – говорит она. – Так просто! И ведь вкусно, да? А теперь картошечки!

В итоге ангел съедает полкусочка картошки и четыре боба. Пробует желток, морщится и выплёвывает.

– Небось снова желейку хочет, – говорит Берт.

Они включают новости на местном телеканале. В городе закрылась библиотека: здание снесут, чтобы построить железную дорогу. На Ближнем Востоке опять бомбят, опять стреляют, а в Бангладеш опять наводнение. Какой-то футболист не выйдет на поле, бедняга сильно потянул спину. Какая-то знаменитость съела ноготь с ноги гориллы. Об ангеле ни слова. Ну и ладно.

Бетти рассказывает Берту, что у неё выдался отличный денёк. А работает Бетти поварихой в школе Святого Мунго.

– Иногда, – говорит она, – ребятишки такие милые.

Берт хмыкает.

– Ой, слушай! Может, он в школу со мной завтра сходит? – тараторит Бетти и, улыбнувшись маленькому ангелу, спрашивает: – Хочешь пойти со мной в школу?

Ангел хлопает ресницами. Икает.

– Да откуда ему знать, что такое школа? – усмехается Берт.

– Неоткуда, – кивает Бетти. – Тем более ему на пользу: сходит в школу, мир посмотрит. Как думаешь, Берт?

Берт размышляет.

– Может, и так, – говорит он.

– А потом ты его на автобусе покатаешь. Пусть из кабины на мир поглядит.

– Отчего ж нет? Покатаю.

– А ребятишки-то в школе как его любить будут!

Бетти убирает со стола. Выглядывает из окна кухни.

– Какой вечерок славный! – говорит она. – И небо звёздами утыкано!

Ангел зевает.

– Бедняжка! Небось умаялся сегодня, – причитает Бетти. – Давай-ка, малыш, я тебя спатеньки уложу.

Она достаёт из шкафа картонную коробку, выстилает дно ватой. Потом кладёт в эту коробку ангела. Тот крутится с боку на бок – крылья не так просто пристроить, чтобы не мешали. Бетти накрывает его чистым полотенцем.

– Надо бы имя ему дать, а, Берт? – говорит она.

– Ангелино, – предлагает Берт.

– Это ты хорошо придумал!

Берт достаёт из кармана маркер и пишет на боку коробки:

Они смотрят на него сверху вниз. А он на них – снизу вверх. И вдруг – пукает.

– Ангелино! – сокрушается Бетти.

– Это всё бобы виноваты, – говорит Берт.

Ангелино снова пукает.