Ангелмасса

– Верно. Но вас ждут еще более поразительные вещи, когда вы получите возможность осмотреть Ангелмассу вблизи. Очередной исследовательский запуск состоится через пару суток. Вы полетите?

– Зависит от того, получу ли я к этому времени финансовую поддержку.

– Ага. – Язон понимающе посмотрел на Косту. – Это наша вечная беда. Фонд Верховного Сената испытывает определенные трудности. Вы знаете, как это бывает: небольшая, но энергичная группа людей поднимает шум, утверждая, что правительство слишком много тратит на исследования ангелов, вдобавок скупая их у Габриэля по баснословным ценам.

Коста пожал плечами, вспомнив развалины Магаски.

– Вполне разумный аргумент, – сказал он. – Особенно теперь, когда Пакс дышит нам в затылок.

Язон пренебрежительно отмахнулся.

– Пакс – чепуха. Он бессилен против нас и вдобавок слишком любит деньги, чтобы пытаться уничтожить Эмпирею.

– Если только не усмотрит в нас угрозу, – заметил Коста, раздосадованный столь вопиющим пренебрежением к Паксу. – Насколько я понимаю, он считает ангелов носителями чуждого разума, овладевающего нашими мирами.

Джази негромко фыркнул.

– Некоторые мои знакомые в Рэнгви думают точно так же. Очень жаль, особенно если вспомнить, что мы можем выбирать из множества интересных теорий. – Он вскинул бровь. – Вас уже предупредили, что мы не должны обсуждать теории ангелов с людьми, не работающими в Институте?

– Нет, – ответил Коста, чувствуя, как его уязвленная гордость сменяется интересом. Теории! Во множественном числе?

– Так вот, можете считать, что предупредили, – сказал Язон. – Это касается и других открытий. Вы можете публиковать свои работы во внутренней сети Института, но никакие данные не должны выходить за его пределы без особого разрешения.

– Понимаю.

Уже лучше. Похоже, эмпиреанцы все-таки имеют некоторое понятие о мерах безопасности.

– Вот и хорошо, – сказал Язон. – Это, в сущности, мелочь, но после событий на Флице было установлено правило – тщательно обсуждать любые результаты в узком кругу, прежде чем сделать их достоянием общества.

– Понимаю. – Коста глубоко вздохнул, осторожно формулируя следующий вопрос.

– Чем вы намерены заниматься? – спросил Язон.

– Э-э-э… – Коста был вынужден сделать над собой усилие, чтобы подобрать нужные слова. – Начну с обзора литературы. Я, можно сказать, добровольно вызвался проверить, пытался ли кто-нибудь установить, что такое ангел – только ли центральная частица либо частица в совокупности с окружающей ее материальной оболочкой.

Джази нахмурился:

– Разумеется, ангел – это только центральная частица. При чем здесь ионное облако?

Коста пожал плечами.

– Может быть, ни при чем. А может, оно играет значительную роль. В любом случае, я хочу выяснить это наверняка.

Джази пристально посмотрел на него.

– Уж не собираетесь ли вы вернуть к жизни старую теорию Чандакри? Я полагал, ее предали полному и окончательному забвению еще пять лет назад.

– Я лишь ищу истину, – ответил Коста, чувствуя, как у него на лбу проступает испарина, и гадая, кто такой Чандакри. Вероятно, сведения о нем содержались в файлах, список которых он только что одолел. – И хотел бы приступить к поискам непредвзято.

– Ага. – Язон пожал плечами. – Великолепно. Непредвзятость – отличная штука, но не забывайте, что разум, открытый всем ветрам, быстро засоряется.

– Конечно, – согласился Коста. – Но мне трудно поверить, что одна-единственная субатомная частица способна оказывать этическое воздействие, которое, как полагают, присуще ангелам.

– Нас всех занимает этот вопрос. – Джази кивнул. – Именно поэтому Аккха — теория доктора Кахенло – выглядит столь привлекательной. В ее рамки укладываются имеющиеся данные, ее предсказания надежны и точны, и она исходит из того, что ангел – это сама частица. – Он наставил на Косту палец. – Запомните мои слова: через три года – максимум четыре – физики начнут выяснять, каким образом теория Кахенло согласуется с Единой теорией Рейнольдса.

– Да, это очень интересная задача, – согласился Коста чуть покровительственным тоном. Ученые Пакса столько раз переиначивали и перекраивали Великую Единую теорию, что уже не называли ее именем Рейнольдса. – Вы советуете мне подождать до тех пор, пока не выяснится, до какой степени верна Аккха!

Язон улыбнулся.

– Нет, конечно. Отныне вы принадлежите к нашей компании. – Его улыбка исчезла, на лицо набежала легкая тень. – Неужели вы до сих пор не слышали о теории Кахенло? Это удивительно, ведь вы… – он повел рукой вокруг, и было непонятно, имеет ли он в виду комнату либо весь Институт, – ведь вы приехали сюда !

Коста пожал плечами, лихорадочно размышляя.

– Я уже сказал, что хотел бы сохранить непредвзятость, – заговорил он, импровизируя на ходу. – В любом случае я не сомневаюсь, что добрая половина теорий, о которых я читал на Бальморале, были выброшены в корзину еще до того, как я оказался здесь.

– Тут мне нечего возразить, – уступил Язон. – Если речь идет о Бальморале…

– Очень остроумно, – проворчал Коста, вспомнив о своей новой роли.

Джази улыбнулся: