Ангелочек. Время любить

— Мою сноху предупреждали: хотеть во что бы то ни стало подарить мужу сына в тридцать семь лет — неосмотрительно с ее стороны. У нее уже было два выкидыша. На этот раз она считала, что все закончится благополучно. Я молчала, но полагала иначе… А что вы думаете? Я знаю, что говорю. В нашей семье никто не нуждался в посторонней помощи, в такой помощи, какую оказываете вы…

Анжелина вздохнула. Родственники всегда выжидали несколько часов, прежде чем позвать ее. А ведь во многих случаях время играло главную роль!

— Возможно, мне удалось бы спасти малыша, если бы его отец не решил ограничиться вашими услугами, мадам! — мягко возразила Анжелина. — Но к чему спорить? Уже слишком поздно.

Молодая повитуха, стоя прямо, прижимала новорожденного к груди, которую закрывал фартук, испачканный кровью. Смирившись с неизбежным, охваченная глубокой печалью, Анжелина перекрестилась. Взгляд ее затуманенных печалью прекрасных глаз упал на распятие, висевшее над кроватью, и она принялась читать «Отче наш».

— Аминь! — прошептала старуха в конце молитвы и тоже перекрестилась.

«Господи, прими душу этого невинного младенца в свой рай! Даруй ему вечную жизнь среди небесных ангелов!» — мысленно добавила Анжелина Лубе.

Старуха смотрела на Анжелину с видом инквизитора. Покачав головой, она тихо произнесла:

— В деревне мне говорили о ваших глазах, но надо их видеть самой, чтобы поверить! Такой необычный цвет…

В самом деле, в деревне всех удивляли сияющие глаза молодой повитухи, похожие на два аметиста в оправе темного золота ресниц.

— Разумеется, мадам, но сейчас не время говорить об этом. Прошу вас, помогите мне. Надо запеленать младенца и унести его в другую комнату. Скоро мать придет в себя и захочет увидеть своего ребенка.

Дверь внезапно распахнулась. В комнату ворвался высокий мужчина с обветренным лицом, волосами с проседью и орлиным носом. Он взглянул на младенца, потом на свою жену, лежавшую неподвижно.

— Ну, он родился? — грубо спросил мужчина. — Малыш… почему он не плачет? Я же сказал, чтобы меня позвали, когда он появится на свет!

— Я собиралась поставить вас в известность, — произнесла Анжелина голосом, полным сочувствия. — Мсье Мессен, ваш сын уже был мертв, когда я сумела вытащить его. Мне очень жаль. Ваша жена испытывала адские муки. Мне пришлось дать ей эфир. Другого выхода облегчить ее страдания у меня просто не было. Эфир порой вызывает глубокий сон, но у него есть огромное преимущество: он подавляет боль.

— Что-о?! — завопил хозяин дома. — Вы дали ей наркотик? Ну и методы у вас! Ты слышала, матушка? Боже всемогущий! Эфир!

Мужчина подошел к посиневшему младенцу со сморщенным личиком. Это был пухлый карапуз, весивший не менее четырех килограммов.

— Какой красивый мальчик! Да, он был бы красивым мальчиком! — простонал мужчина. — Мой наследник, мой сын! Я женился во второй раз только для того, чтобы иметь сына! А он умер!

Анжелине было больно смотреть на мужчину, охваченного гневом и отчаянием. От сильного волнения черты его лица исказились. Повитуха опустила голову, от всей души сожалея о трагическом исходе родов, однако она не чувствовала себя виновной.

— Мсье Мессен, прошу вас! — тихо произнесла Анжелина. — Ребенок был слишком крупным, а беременность затянулась на десять дней. Это чудо, что мадам Мессен выжила.

— Чудо? — прорычал мужчина. — Мне плевать на чудеса! И как только вам пришло в голову, матушка, позвать эту девицу?!

— Вы оскорбляете меня, мсье! — с достоинством заявила Анжелина. — Я понимаю ваше горе, но вы не должны терять контроль над собой.

Белая косынка, повязанная на голове, скрывала роскошные темно-рыжие волосы, делая еще прекраснее совершенное лицо Анжелины. Анжелине было всего двадцать два года, но она уже пользовалась репутацией самой красивой девушки и самой умелой повитухи края.

Раздираемый отчаянием, Жан Мессен, тем не менее, смотрел на Анжелину как на посланницу сатаны. Уперев руки в бока, выпучив глаза, он, казалось, был готов броситься на нее. Обезумевшая от ужаса его мать, Эжени, вскочила со стула и встала перед сыном.

— Жанно, послушай меня! Я все видела, она не лжет. Ты знаешь, я понимаю в этом толк, но я не могла ничего сделать. И тогда я сочла за благо обратиться к мадемуазель Лубе. Возможно, ты сделаешь ей другого малыша, своей супруге. Бог дал, Бог взял. Надо покориться воле Божьей.

Анжелина воспользовалась удобным моментом, чтобы положить младенца на комод, рядом с заранее приготовленными вещами. Подушка, плотная хлопчатобумажная пеленка, таз с теплой водой и вышитые распашонки ждали живого ребенка. С тяжелым сердцем Анжелина накрыла тельце ребенка пеленкой. Теперь ей предстояло заняться несчастной матерью, ведь Анжелине пришлось разрезать промежность, чтобы избежать разрывов, которые гораздо труднее зашивать, чем аккуратные разрезы. Это была миниатюрная женщина с потускневшими светлыми волосами. Несмотря на свой возраст, она казалась совсем юной. Погруженная в сон, бледная, очень хрупкая по сравнению со своим крепко сбитым мужем, она вызывала у Анжелины жалость.