Ангелок

Почему-то первой всплыла новость о том, что за последние сутки по всему миру покончили с собой четыре миллиардера, одиннадцать миллионеров и десять крупных политиков (в общей сложности шестнадцать человек). Видно, решили, что для них это меньшее из зол. Поразительно, до какой степени одурения от страха могут дойти люди, считавшие себя неприкасаемыми и вдруг обнаружившие, что больше никто и ничто их не защитит. Ни власть, ни связи, ни деньги. Ни армия охранников. Ни стены убежищ, способные выдержать ядерный взрыв. Даже спрятаться не получится, по крайней мере, надолго. Нигде не укрыться, ничем не отгородиться, никак не спастись.

Следующая хорошая новость: одиннадцатилетняя россиянка заняла первое место в Юношеском чемпионате мира по шахматам в возрастной группе «до 12 лет». Надо же, кто-то где-то ещё проводит чемпионаты, пусть и не вживую, а онлайн. Фото победительницы прилагалось – миловидная курносая девочка с родимым пятнышком на левой щеке.

Но ни этой, ни последующими порциями позитивной информации Максим проникнуться не сумел. Старался – не получалось. Вдобавок родник позитива перекрыло оповещение с пометкой «Срочная новость».

Без всякой цензуры на экран выскакивали кадры, которые не увидишь и в горячечном бреду. Помесь фильма ужасов с разгаром рабочего дня на скотобойне, только вместо скота – люди. Люди всех возрастов, включая детей. Да что было в голове у родителей, которые повели своих маленьких сыновей и дочерей на корриду в такое время, зная, чем это грозит? Зачем пошли сами? Зачем вообще было устраивать подобное, простите, мероприятие сейчас?

Максиму подумалось, что, возможно, это был протест, отчаянная попытка заявить: «Ты нас не запугаешь, мы будем жить своей обычной жизнью!» Что ж, теперь никто из зрителей и, вероятно, организаторов, не говоря уже о тореадорах и прочих сопричастных, не будут жить ни обычной, ни какой-либо ещё жизнью. Из всех участников корриды в живых остались лишь быки.

– Отчаянный народ эти испанцы, – заметил незнакомый мужчина средних лет, беззастенчиво пялясь в смартфон Максима. – Надо ж удумать – коррида, когда кругом такое творится. Под поезд броситься – и то больше шансов выжить. – Он вздохнул. – Детей жалко…

Да, детей жалко. И этих, и других… И не только детей. Погибли уже миллионы людей, и глупо думать, что среди них не было ни одного невиновного. Беспощадная мясорубка на каком-то этапе начала перемалывать всех без разбора. И включил эту мясорубку Максим Комаров. Она уничтожала людей и не собиралась останавливаться. Впереди намного, намного больше жертв. Их смерти и увечья тоже будут на его совести.

Открыв электронную почту, Максим создал письмо на адрес Матвейчука. Ничего строчить не стал, просто прикрепил файл – свою книгу. Хотел перед отправкой перечитать ещё раз, да понял, что не судьба. Дальше дело за Матвейчуком, он сообразит, как быть. Очень хотелось верить, что написанное не пропадёт втуне. Максим и не верил – на Матвейчука можно положиться. Обидно и горько сознавать, что в газах грядущих поколений ты будешь причиной одной из самых крупных катастроф – не исключено, что самой крупной катастрофы – в истории человечества, но люди должны знать правду. Максим отправил письмо.

И пошёл к ближайшей станции метро. Спустившись под землю, вышел на платформу. И прыгнул под первый же электропоезд.

II

– Не может такого быть, – Матвейчук тряхнул головой и добавил: – Даже в нашей стране. – Будучи главным редактором оппозиционного интернет-издания, он готов был поверить в самую дикую историю о беспределе, но его вера имела границы, очерченные логикой. – Тебя, Макс, дурят.

Максим насмешливо цокнул языком, в светло-голубых глазах, необычно сочетающихся со смуглой кожей и чёрными волосами, мелькнул задорно-гордый огонёк.

– Меня, Дмитрий Сергеевич, обдурить нелегко.

И то правда, подумал Матвейчук. Максим Комаров был одним из лучших его журналистов, да что там – самым лучшим. Человек как будто родился специально, чтобы вцепляться мёртвой хваткой в события и истории, выгрызать факты и разрывать в клочья недомолвки, скользкие формулировки и откровенное враньё. И он не только журналист, он настоящий писатель, просто творит в малом жанре. Пишет так, что зачитаешься. И никакого обмана, никогда. Но сегодня он пришёл и рассказал то, что даже из его уст звучало неправдоподобно. Хорошо, что кроме них в кабинете никого не было.

Матвейчук ущипнул себя за переносицу.

– Откуда у тебя информация?

– От человека, который в курсе событий. – Макс не собирался называть ни имя, ни должность, потому что обещал перепуганному информатору никому его не выдавать. (Слово «информатор» Максу не очень нравилось, оно отдавало чем-то вычурно-неестественным, но определение «стукач» тоже так себе.)

Вздохнув, Матвейчук спросил:

– Человек-то хоть надёжный?

– Ручаться не могу, раньше с ним дела не имел. Но что сумел – проверил, некоторые вещи оказались правдой, это косвенно подтверждает его рассказ.