Ангелов не выбирают

БИ: Ну, Александр Павлович, зачем вы это…

АП: Не скромничайте, мой друг. Согласитесь, дорогие телезрители, ведь – история рядом с нами – это, между прочим, еще и история людей, их жизненного пути. А, согласитесь, не много у нас дипломатов вышло из рабочей среды. Это ремесло – наследственное…

БИ: Помог спорт, знаете ли…

АП: Спорт?

БИ: Ну да… Я был боксером… Это помогло и характер установить, и поступить в институт…

АП: Друзья, я вам открою секрет: в течение 20 лет Борис Масалов был вице-президентом и членом исполнительного комитета Всемирного боксерского совета, ведущей международной боксерской организации среди профессионалов. Наш гость окончил с отличием Институт иностранных языков имени Мориса Тореза и был принят на работу в Союз обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами. Работал в аппарате Президента СССР в качестве консультанта по международным вопросам. Являлся генеральным консулом России в Швеции в ранге Чрезвычайного и Полномочного посланника России. Ранее работал в посольствах СССР и России в Бирме, Бангладеш, Уганде, Японии, Великобритании.

БИ: Александр Павлович, я, конечно, очень горжусь всеми своими званиями, но для меня особую ценность имеют мои литературные победы.

АП: Вот об этом я бы хотел с вами поговорить особо, ведь тема нашей сегодняшней встречи – «Нужна ли дипломату отдушина?»

БИ: Просто необходима!

АП: Расскажите!

БИ: Стихи я начал писать поздно, в 59 лет, на закате своей трудовой профессиональной деятельности дипломата. В школьные годы я очень любил стихи Пушкина, Лермонтова, в студенческие годы увлекался Есениным, Тютчевым, Ахматовой. Я много читал и многие стихи знал наизусть. И вот, представляете, после долгого перерыва, заполненного только работой, связанной с международной деятельностью, со спортивными организациями, вдруг в одно мгновение я стал писать стихи…

АП: Как это произошло?

БИ: Это случилось в 1999 году. Я работал генконсулом в Гетеборге, в один из вечеров мы с Лейлой, моей женой, заговорили по телефону о душе…

АП: То есть жена не была с вами в Швеции тогда?

БИ: Нет. Она тогда еще с дочерью была в Москве.

АП: И что было дальше, простите, я вас прервал.

БИ: Разговорились мы о душе и ее существовании у человека. Лейла настаивала, что она есть у каждого из нас, я высказывал сомнения, ссылаясь на то, что я хорошо знаю анатомию человека и что в организме ее нет среди органов, которые составляют человека. Спор был упорный и жаркий. И вот последний вопрос жены срезал меня под корень: «Вот гордился всегда, что ты из рабочих. А есть ли у тебя рабочая совесть?» Я ответил, что есть и тем самым подписал приговор неразумному спорщику, то есть себе. Она спросила, в каком месте моего организма она располагается.

АП: Ох, уж эти женщины!

БИ: Утром, когда я пришел на работу в свой кабинет, обнаружил лист бумаги и карандаш. Был уверен, что я их не оставлял на столе.

Так как у меня сохранилась привычка с времен работы на заводе: уходя оставлять верстак чистым. И я был уверен, что на столе вчера я не оставлял ничего. Но когда я подошел к столу, рука сама взяла карандаш и, не подчиняясь моему сознанию, написала следующее:

«Что такое душа?» – был поставлен вопрос.
Я отвечу тебе, но вопрос сей не прост.
Это то, что в груди очень сильно болит.
Это то, что о многом тебе говорит.
Это то, что не видишь, а все-таки есть.
Это то, что не спрячешь ни там и ни здесь.

Я прочитал и удивился: как это я сумел написать такие слова в рифму. Я позвал друга и прочитал стихотворение ему. Стихотворение понравилось, и он спросил: откуда. Я соврал, что из журнала.

Не решился сказать, что это я написал. На следующий день родилось еще, и еще. И так пошло.

АП: Борис Иванович! Ваша история мистична!