Ангельская Горячка

— Я не верю в то, что нужно бросать гигантские армии на решение проблем. Ангел не должен использовать пулемётный подход.

Мой отец скрестил руки. Его лицо ничего не выражало, но я могла сказать, что он был оскорблён тем, что Дамиэль сравнил его с пулемётом. Конечно же, он был прав. Любой ангел оскорбился бы.

— Я предпочитаю привлекать небольшие, проворные команды специалистов, — сказал Дамиэль. — Два Дракона на Стихийных Просторах сильнее целой армии солдат. К тому же, я буду там.

— Да, ты там будешь. Однако твоё эго не является адекватной заменой необходимого оружия, Драгонсайр.

Мой отец тоже вёл себя не очень хорошо.

Дамиэль вскинул брови.

— Тогда почему ты палишь своим эго направо и налево как из огнемёта?

Они оба вскочили на ноги.

— Прекратите, — предостерегла я их обоих.

Я была удивлена, когда Дамиэль действительно остановился. Но потом он вытащил свой телефон из кармана куртки. Так вот почему он остановился. Он получил сообщение.

Он посмотрел на экран, потом снова на нас.

— Есть одно важное дело, которым я должен заняться, — он махнул рукой в сторону стола. — Наслаждайтесь блинчиками.

Затем он повернулся и вышел из комнаты.

Мой отец посмотрел на блины, и его глаза горели холодным, свирепым неодобрением.

И в этот раз не только Неро захихикал за салфеткой. Я тоже присоединилась к нему.

Глава 3 Кладбище монстров

Ореол розового и пурпурного света окружал Замок Бури, купая его в лучах восходящего солнца. Расположенный высоко на вершине горы Корнерстоун, замок был центральной точкой Стихийных Просторов.

Сейчас мы отъезжали от него, двигаясь через пустыню. Устремлялись всё глубже в царство земной магии, в место, получившее название Роза Пустынь. Это и три других царства — Болота, Огненные Горы и Небесные Равнины — составляли Стихийные Просторы. Это было умиротворённое место, где стихии смешивались и сливались в великую магическую симфонию. Именно Стихийные Просторы поддерживали земные стихии в гармонии.

За пределами Стихийных Просторов, далеко на севере, бушевала неуправляемая летняя метель. Эти земли лежали за стеной Магитека, за пределами цивилизации. Они не принадлежали человечеству, они принадлежали монстрам. Магия монстров была дикой, хаотичной и совершенно неподвластной нашему контролю. Даже Драконы-хранители, четыре солдата Легиона, каждый из которых был связан с одной из четырёх стихий Земли, не могли укротить погоду на равнинах монстров. Эти дикие места существовали вне законов природы.

Мы с Дамиэлем сидели на заднем сиденье громыхающего грузовика Легиона. На Стихийных Просторах не было никаких дорог. Это часто приводило к ухабистой езде.

— Вчера вечером, когда я вернулся домой, тебя уже не было, — сказал Дамиэль.

— После того как мой отец ушёл, я вернулась в Замок Бури.

— И как генералу Сильверстару мои блинчики, понравились? — в его глазах сверкнула дьявольская искорка.

Я вздохнула.

— Тебе не следует злить моего отца.

— Каденс, ты совершенно неверно истолковала ситуацию.

Я скрестила руки на груди. Это будет нечто.

— Тогда просветите меня, Мастер-Дознаватель.

— Твой отец появляется на каждом семейном обеде, желая, чтобы ему противостояли. Потому что если он чувствует враждебность, то это подтверждает всё плохое, что он когда-либо думал обо мне.

— Ты параноик.

— Всегда, — согласился Дамиэль. — Но это не значит, что я не прав.

— Знаешь, что я думаю, Дамиэль?

Он переплёл пальцы и улыбнулся.

— Я ловлю каждое твоё слово.

Я постаралась не обращать внимания на сладкий, мелодичный ритм его голоса. Это было нелегко. Я просто знала, что он вкладывает немного магии сирены в свои слова. Дамиэль играл Песней Сирены как настоящий виртуоз.

— Я думаю, что ты сам приходишь на каждый обед, желая, чтобы тебе противостояли, — сказала я ему.

— Если предположить, что это правда (а я не говорю, что это так) разве это так уж плохо?

— Конечно, это плохо.

— Но почему же? — его брови приподнялись в такт голосу.

Я нахмурилась, глядя на него.

— Это вопрос с подвохом.

— О?

Да. Теперь я была в этом уверена.

— Ты заводишь разговор в такое русло, которое не имеет никакого отношения к делу, — сказала я.

— Это было бы очень хитро.

— Вот именно, — согласилась я. — А ты очень хитёр.

— Каденс, я понимаю, что ты заботишься и о своём отце, и обо мне. Ты хочешь, чтобы мы были счастливы.

— Да, — осторожно ответила я.

— Когда ты видишь нас счастливыми, это делает тебя счастливой.

— Да, хоть я рискую угодить в твою ловушку. Когда вы оба счастливы, это делает меня счастливой.

— Тебе нужно на мгновение посмотреть на эту ситуацию с совершенно беспристрастной точки зрения, — сказал он мне. — Если твой отец хочет противостояния, и я хочу быть противостояния, то разве ты не должна быть счастлива, когда мы ссоримся? Потому что мы оба делаем то, что делает нас счастливыми.

Вот она. Ловушка Дамиэля. И я вошла прямёхонько в неё.

— Дамиэль Драгонсайр, у тебя поистине есть талант искажать реальность.

— Принцесса, если ты продолжишь осыпать меня похвалами, я не могу обещать, что буду хорошо себя вести, — сказал Дамиэль, медленно изгибая губы.