Ангельская пыль

– Ангел, включай скорее чайник! – громыхнул Кирилл, шагнув в холл, но ответа не последовало. – Ангел! – ещё раз позвал он, входя в кухню и, поставив коробки на стол, внимательно прислушался к тишине дома. Однако, как и прежде, стены неприветливо молчали.

Растерянно хмыкнув, Буран вышел в холл, заглянул в каждую из пустующих комнат, а затем присмотрелся к двери, ведущей на задний двор: поворотная ручка стояла в режиме «не заперто».

На улице он поёжился от прохладного весеннего ветра и поспешил по узкой мощёной дорожке в сторону сада. Ещё издали Кирилл заметил, что обычно закрытая калитка в конце участка распахнута настежь. Сообразив, что Маша пошла к реке, мужчина заметно прибавил шагу.

За забором дорожка резко закончилась, и он продолжил свой путь по широкой просёлочной дороге.

Чем ближе Буран подходил к голым кустам ракиты, растущим вдоль реки, тем более зыбкой становилась земля. Ботинки вязли в размякшей после половодья земле по самые шнурки, сковывая движения. Кирилл всё медленнее переставлял ноги.

Внезапно мужское лицо побледнело, большое горячее сердце в груди заколотилось с новой силой. Впереди, в десяти метрах от него виднелись перевёрнутые резиновые сапожки Ангела.

Упала! Разбилась!

– Ангел! – испуганно закричал он и рванул вперёд, попутно выхватывая цепким взглядом медную лохматую макушку, но почти сразу поскользнулся, шлёпнулся на землю и заскользил прямо к девушке.

А ничего не подозревающая Маша тем временем продолжала сидеть на куртке и вздрагивать, ничего не слыша и ничего не видя вокруг себя.

– Ангел, что случилось?! – выдохнул Буран, затормозив в метре от всхлипывающей жены. Она вздрогнула, резко обернулась к мужу и… разразилась громким хохотом. От испуга стая ворон разлетелись с деревьев в разные стороны.

– Кирилл… – попыталась она выдавить сквозь смех, как вдруг откуда-то снизу послышался громкий возмущённый писк. Они дружно повернули головы на источник, чего уж скрывать, весьма противного звука. Парочка очень и очень неприветливых, перепачканных землёй особей африканского узкорота, взирали на всё окружающее с ненавистью и презрением. Раздутые, как шарики диаметром не более пяти сантиметров они копошились ровно под сапожками Маши, разместившимися на двух ветках. Вода каплями стекала с голенищ и падала на их вечно искажённые недовольными гримасами морды.

Маша затряслась от смеха, но мгновенно сжала губы, осознавая всю тяжесть ситуации. Кирилл фактически застал её на месте страшного злодеяния: она собиралась избавиться от его свадебного подарка!

– Ты хотела их утопить? – неверяще уставился на неё Буран, поднимаясь на ноги.

– Нет, конечно! – возмутилась от такого предположения Маша. – Просто… они страдают в неволе. И я решила их выпустить на свободу.

– Твоё великодушие не знает предела, – усмехнулся мужчина и, нахмурившись, протянул ладонь жене. – Ты упала? Ушиблась? Ничего не болит?

– Нет, – буркнула Ангел, цепляясь за его чумазую руку своими не менее чумазыми пальчиками. Кирилл осторожно подхватил её, прижимая к груди. – Я нагнулась, чтобы выпустить их в воду и зацепилась ногой за корень дерева. Ну, иии… – обвивая шею своего мужчины, – уехала в речку. Промочила ноги. Решила дать сапогам немного обсохнуть… И тут ты… – Маша потёрлась щекой об колючую бороду мужа и призналась: – Буран, я больше не могу слушать их крики. Еле дождалась весны, чтобы от них избавиться. Давай их оставим здесь, а? Уверена, у них есть шанс выжить.

– Разве что – до зимы, – засмеялся Буран, отдаляясь от столь «криминального» места.

– Я уже осознала, как была не права, когда тебя так обозвала. Я больше суток не спала в тот день, вернее ночь, – засопела девушка, – и сама не понимала, что говорю! – её нижняя губа задрожала. – И вообще у меня запястье поднывает…

– Ты только что сказала, что у тебя ничего не болит, – снова засмеялся Кирилл, уже привыкший за последние несколько месяцев к перепадам в настроении беременной жены.

– Когда ты спрашивал, всё было хорошо. А сейчас – вот, – демонстративно повертела кистью. – Наверное, я сильно ударилась им о землю, когда ехала на попе…

– Земля мягкая, не придумывай.

– Ты совсем меня не любишь… – обиделась Маша – не по-настоящему, понарошку. Уж очень она желала получить ласку от своего Бурана и совсем немножко тёплых слов…

– Люблю, мой Ангел. Я вас очень люблю, – тёплые губы легонько поцеловали висок девушки.

– Кирилл, а что там Вячеслав Алексеевич? Влюбился всё-таки в нашу Карину, да?

– Думаешь, я не знаю, что вы с ней секретничаете? – хитро прищурился Буран. – Вот сегодня они все приедут, и ты сама сможешь расспросить полковника.

Поперхнувшись воздухом, Маша закашлялась.

* * *

Каждый из нас зависим…