Ангельские хроники

– Пусть ничто вас не тревожит, – сказал он им с особой предупредительностью. – Меню составлено с учетом ваших священных обычаев. Вам не подадут ни одного кушанья, которое считается у вас нечистым. Пейте и ешьте в свое удовольствие.

Чтобы завязать разговор, он обратился к своему соседу справа – то был древний беззубый старик, самый старый из всех, борода росла у него только с одной стороны, – и спросил его:

– Как думаешь ты, друг мой, каким образом смогу я сохранить до самого конца мою власть незыблемой?

Когда старец в ответ посоветовал ему воспользоваться примером Господа Бога с его бесконечным милосердием, царь горячо поздравил его с таким ответом, сердечно поблагодарил и обратился к соседу слева, тучному старику, который ел как людоед:

– А ты, друг, как думаешь: как следует мне поступать в любом деле?

Толстяк прервал на время поглощение пищи и заявил, что, взяв за принцип страх перед Господом, царь убережется от малейшей ошибки. Царь поблагодарил и его, польстив его мудрости, и обратился к третьему старцу по порядку.

После того как десять человек было опрошено и все хорошо поели и попили, царь подал знак, и все разошлись. На следующий день решено было не работать, а как следует отдохнуть после долгого и утомительного путешествия. Вечером всех снова созвали на пир.

Так продолжалось семь вечеров подряд. В шестой и седьмой день Птолемей задал свои вопросы не десяти, а одиннадцати человекам, так, чтобы все семьдесят два старца имели возможность высказаться. Симеон внимательно вслушивался в вопросы. «Как сделать, чтобы мои друзья походили на меня? – спрашивал царь. – Как снискать похвалу тех, кто остается в проигрыше передо мной? Что такое на самом деле – быть царем? Что заслуживает определения „прекрасное"? Как быть в ладу со своею женой?…» Все ответы, более или менее точные, более или менее остроумные, сходились в том, что Бог есть решение всех проблем, и Симеон радовался единодушию и благочестию, с которыми его соотечественники ответствовали царю. Он надеялся, что Царь задаст трудный вопрос и ему, и в то же время его беспокоил ответ, который ему предстояло дать без всякой подготовки. «Не следует выставлять себя на посмешище». Когда настала его очередь – в соответствии с возрастом (ему было шестьдесят) он был опрошен на четвертый день, – он даже ощутил легкий нервный озноб, что обрадовало его, напомнив школьные годы, когда за плохим ответом следовало хорошее наказание.

– Друг мой, – сказал царь, любезно оборотившись к нему, – я знаю, что царю следует знать обо всем, но подчас дела навевают такую скуку. Как, по-твоему, могу я научиться хорошо слушать?

Симеон задумался.

– Государь, – ответил он, – тебе надо осознать, что в любом знании есть польза. Неважно, интересно тебе то, что тебе говорят, или нет: ты должен все сберегать в глубинах твоей памяти, ибо по сути ты есть лишь первый слуга Своего Величества. А затем, выбирая из этой массы сохранившихся в твоей памяти сведений то, которое тебе будет нужно в тот или иной момент, ты сможешь справиться с любой непредвиденностью, конечно, если на то будет воля Божья, ведь результат наших действий зависит от Него. Если, слушая докучливого докладчика, ты будешь помнить, что царство твое неделимо, что все твои подданные равны перед тобой и стоят один другого, что для государя нет ни маленьких людей, ни маленьких дел, ты будешь с удовольствием выслушивать все, что будут тебе говорить, – и потом тебе останется лишь разложить приобретенные сведения по полочкам.

Симеон был в общем-то доволен своим ответом, хотя ему хотелось бы, чтобы он был поострей. Но, по крайней мере, он тоже сослался на Бога. Царь поблагодарил его, как и остальных, и перешел к следующему.

На седьмой день царь задал свой последний вопрос младшему из старцев:

– Что самое главное в царской власти?

Семьдесят второй ответил:

– Чтобы люди жили всегда в мире, как, впрочем, и живут твои подданные, ибо Господь соблаговолил сохранить твою душу чистой от какого бы то ни было зла.

Поблагодарив его, как и других, может, чуть больше ввиду его юного возраста, царь Птолемей поднял чашу и предложил осушить ее за здоровье своих гостей.

– Ваш приезд дал мне очень много. Ваша мудрость, которой наградил вас Господь и которую вы столь любезно здесь показали, принесла мне немалую пользу. Отныне каждый из вас будет получать по три таланта серебра в знак моей признательности. С завтрашнего дня вы приметесь за работу. У вас будет семьдесят два дня, чтобы закончить ваш труд, после чего вы дадите его мне на прочтение. Мой библиотекарь Деметрий позаботится о вашем удобстве и снабдит вас всем необходимым. Надеюсь, вам понравится, как мы вас устроим.

Вечер закончился при всеобщем подъеме. Старцы горели желанием поскорее приняться за работу. Все опасения, которые некоторые из них испытывали вначале, улеглись после почетного и ласкового приема, оказанного им царем. Последние сомнения рассеяли александрийские евреи, с которыми они повстречались днем: «Благодаря вам, – взволнованно повторяли они, – мы вновь сможем вкушать мед и молоко нашей веры».