Ангельский огонь

— Тогда, пожалуйста, можете отправляться, — повернувшись к Жан-Пьеру, он со злобой продолжил: — А с тобой, кузен, разберемся позже.

Отец с сыном встревоженно переглянулись, и Жак рассудительно произнес:

— Конечно, Ролан. Перенесем визит на следующий раз.

Когда отец с сыном садились в карету, Анжелика в отчаянии обратилась к Жан-Пьеру:

— Нет, вы не можете оставить меня с ним наедине.

Жан-Пьер решительно покачал головой.

— Извини, Анжелика, но он — твой муж.

В тягостном молчании Анжелика осталась наедине с Роланом. Она задрожала всем телом, когда наконец решилась посмотреть на его искаженное яростью лицо.

От его взгляда кровь у нее в жилах застыла. С криком страха Анжелика развернулась и стремглав побежала в дом, в комнату, в которой переодевалась, и заперла дверь. Отступила назад, все еще дрожа, в отчаянии надеясь, что он за ней не последует.

Однако он последовал. С треском вылетела дверь, и Ролан оказался внутри, размахивая перед ней кулаком.

— Никогда не смей от меня запираться!

— Убирайтесь! — закричала она, отступая к туалетному столику, и схватила фарфоровую вазу. — Убирайтесь или я ее в вас брошу!

Он цинично засмеялся и продолжал приближаться к ней.

— Брось, дорогая. Я не собираюсь уходить. Кажется, ты забыла, что ты моя жена.

— Я больше вам не жена! Я требую развода!

Теперь его голос стал насмешливым.

— Я боюсь, ты немного опоздала, мой невинный младенец. Если бы ты хотела развода, то никогда бы не отдалась мне. А что касается твоих отношений с кузеном и, возможно, с другими, — то этого никогда больше не будет, даже если для этого мне придется заковать тебя в цепи.

— Мои отношения с Жан-Пьером? — спросила она надменно. — Не вам говорить — вы, лживый негодяй! — после того, как вы привели вашу любовницу в наш дом — во второй раз! — Взбешенная, она бросила в него вазу. Он пригнулся, и ваза с треском разбилась об пол.

— Продолжай швырять, дорогая, — сказал он с угрожающей улыбкой.

— Подожди же…

— Но все равно, тебе от меня не уйти!

Она продолжала бросать — ручное зеркало, флакон для духов, все, что попадалось под руку, он продолжал увертываться и неустанно приближаться к ней. Хруст осколков под его каблуками действовал ей на нервы.

Но когда она взяла в руки посеребренный гребень и была готова запустить его, он поднял руку.

— Хватит, Анжелика. Предупреждаю, я не допущу такого бессмысленного уничтожения…

Она запустила гребень, и, когда он попал в лицо Ролана, раздался громкий треск. Анжелика охнула, увидев тонкий порез на щеке. Ролан долго стоял не двигаясь и просто смотрел на нее, даже не дотрагиваясь до лица. Она знала, что ему должно быть ужасно больно. Затем он поднял гребень и направился в ее сторону.

— Так что, по-твоему, надо прибегать к насилию? — спросил он. — Ну ладно, пусть будет так.

— Нет, — закричала она, но было уже поздно. Больше бросать было нечего, и в мгновение ока он схватил ее и бросил на стул. Затем поставил на колени, задрал юбки и отхлестал гребнем.

Когда наконец он ослабил хватку, она рыдая налетела на него с кулаками. Когда Ролан попытался уложить ее себе на колени, она опять закричала.

— Отпусти меня, ублюдок! Я ненавижу тебя!

— Почему? Ты должна сказать мне почему? — настаивал он.

Ей удалось соскочить с его коленей.

— Потому что ты солгал мне! Ты — ты и Жан-Пьер! Вы выторговывали меня, как последнюю шлюху!

— О Боже, — прошептал он побледнев, поднимаясь на ноги. — Ты все подслушала!

— Да, я слышала, лгун паршивый! А теперь убирайся! Я никогда не была твоей женой — это все была ложь! И я никогда тебя не захочу видеть!

В обезумевших глазах Ролана стояли слезы. Он сделал несколько шагов в ее направлении, потряхивая головой, как человек, находящийся в шоке.

— Дорогая, пожалуйста, не говори так.

— Уходи! Наш брак был ни чем иным, как одной большой ложью.

— Не говори так, умоляю тебя!

— Ты купил меня, негодяй!

— Я люблю тебя! — закричал он.

Он заключил ее в объятия и, тесно прижав, поцеловал.

В отчаянии она пыталась вырваться, смысл его слов не доходил до ее сознания.

— Нет! Нет! Я не позволю, чтобы ты прикасался ко мне.

Но он продолжал целовать ее — отчаянно, страстно, — игнорируя удары ее кулаков и сопротивление неконтролируемого тела. Спустя минуту она обмякла и начала рыдать.

— Нет, нет! Я не могу тебе позволить — просто не могу!

— Тогда, я боюсь, ты обречена, моя любовь, поскольку я не могу тебя отпустить.

И все-таки она прижалась к нему, когда он ее поднял и понес в постель. И сразу же он стал ее мучителем и одновременно спасителем. Они вместе приземлились на матрац, и Ролан поцеловал ее с такой страстью, что она обвила руки вокруг его шеи и ответила поцелуем, плача и вскрикивая от желания. Страсть охватила их обоих, и они принялись срывать друг с друга одежды. Они были еще едва наполовину раздеты, когда Ролан усадил ее на свои колени. Он грубо взъерошил ее волосы и посмотрел в глаза. Она поняла, что дальнейшее сопротивление уже не имеет смысла и пылко отдалась своим чувствам. Ничего подобного она до сих пор не испытывала.