Ангелы

Потная от страха, я зажгла лампу и начала осмотр книжного шкафа в поисках книги для чтения. Желательно какое-нибудь легкое чтиво. Чтобы как-то отвлечься от перспективы быть расчлененной на мелкие кусочки. Но я ведь была у нее в кабинете, так что удалось найти только учебники по сценарному искусству. И тут я заметила пачку бумаги на столе. «Деньги для красоты». Ее новый сценарий. Пойдет.

Прочитав пару страниц, я так увлеклась, что и думать забыла о толпах маньяков, шастающих у меня под окнами. Это была история о двух женщинах, которые ограбили ювелирный салон. Они хотели оплатить пластическую операцию своим дочерям, чтобы им больше везло с мужиками. Это была комедия, триллер, любовная история и, что самое важное для Голливуда, у нее был обязательный слезливый хэппи-энд. («Я люблю тебя, мамочка. И ну их на фиг, эти новые сиськи».)

Перед тем как провалиться в сон, я сквозь туман подумала: «А что, мне понравилось…»

* * *

Когда я проснулась в следующий раз, то перепугалась насмерть. Солнце ярко светило, заливая комнату лимонным светом. Сердце заколотилось часто-часто, как у кролика. Где я, черт возьми? Передо мной галопом промчались последние девять месяцев, самые неприятные воспоминания со свистом пронеслись перед глазами, и только тогда я вспомнила, что делаю в этой залитой светом комнате. Да уж…

Эмили на кухне кликала мышкой, сидя за ноутбуком.

– Доброе утро, – сказала я. – Работаешь?

– Ага. Новый сценарий.

– Новый-преновый?

– Да, – улыбнулась Эмили, встала из-за стола и приготовила себе, как я потом узнала, протеиновый коктейль. – Не знаю, хороший ли это текст, но нужно работать и над ним на тот случай, если пролечу с «Деньгами для красоты».

Это просто кошмар, подумала я. Чтобы развеселить нас обеих, воскликнула:

– Прекрасный день!

– Ну да, надо думать, – удивилась Эмили. – Но здесь все время так. Ты слышала вчера фейерверки?

– Фейерверки?

– Ну да, в Санта-Монике проходил фестиваль. Но ты, наверное, спала как убитая.

– Нет, я их слышала, – сказала я, а потом быстро добавила: – Только я думала, что это пулеметная очередь.

– Как тебе такое в голову пришло? Господь с тобой! – Она погрустнела, ее лицо выражало явное беспокойство. – Плохо дело!

Она встала из-за стола и обняла меня, прижавшись ко мне своим маленьким, тощим тельцем. Впервые кто-то обнимал меня с тех пор, как я ушла от Гарва. Я была так тронута, что чуть не разревелась. Во мне накопилось столько невыплаканных слез. Они застыли где-то далеко, вне пределов досягаемости. До этой самой минуты.

– Мне так грустно, – всхлипнула я. – Так грустно. Так гру-у-у-устно.

– Знаю. Знаю. Знаю. Как заведенная пластинка.

И вся печаль, которую до этого я видела лишь боковым зрением, внезапно открылась мне в полном масштабе. Я почувствовала всю тяжесть наших рухнувших надежд. Конец брака – самое грустное событие в мире. Разумеется, никто не шагает к алтарю, думая, что его семейная жизнь рухнет как карточный домик. У меня есть фотография с нашей свадьбы. Мне двадцать четыре, а Гарву – двадцать пять. И мы полны искренней веры в светлое будущее. Это меня просто убивает.

– У нас было столько надежд, и все так плохо кончилось. – Я промокнула влажное от слез лицо салфетками. – Мне нужно было уйти от него. Эмили, у меня нет выбора. Это так ужасно. Если бы я не ушла, то это сделал бы он. А теперь все ко-о-ончено-о-о.

– Знаю. Знаю. Знаю, – бормотала Эмили. – Знаю.

– Я думала, что мне уже не будет хуже, чем в прошлом феврале. – Я закашлялась от слез. – Но мне хуже. Мне сейчас грустнее, чем голодающим детям в «Прахе Анджелы».

– Грустнее, чем Мэри из «Маленького домика в прериях», когда она начала слепнуть?

– Да.

Но ей удалось испортить мой слезливый настрой. Я даже выдавила из себя улыбку. Затем Эмили вытерла мне слезы, заставила высморкаться и спросила:

– Выпьешь протеинового коктейля? Это местный деликатес!

– Давай.

Она приготовила и впрямь чрезвычайно вкусный напиток, и мы сели за домом, в крошечном, залитом солнцем садике. Я даже успокоилась чуток, пока она не решила снова разобраться в нашей с Гарвом ситуации.

– Честно сказать, мне кажется, вы поторопились. Все случилось так внезапно.

Я сидела молча. Моя рука зачесалась. Кожу начало жечь.

– Нельзя что-то закончить по команде «раз-два», – настаивала Эмили.

– Не было никаких «раз-два».

Она хитростью пыталась вывести меня на разговор.

– Вы пропустили жизненно важные стадии разрыва. Обычно события развиваются так. Сначала вы таскаетесь к психологу. А потом должны предпринять как минимум две попытки к воссоединению. Они заканчиваются полным провалом. Ты думаешь, у тебя сейчас все плохо? Это просто цветочки по сравнению с тем, что могло бы быть, если бы все шло своим чередом. И только тогда можно говорить «все кончено».

– Так дальше не могло продолжаться, ведь он с… – Я не могла заставить себя произнести «спит с…» —…другой. Я не смогу больше доверять ему. И простить его.

– Понимаю, – сказала она. – Но это же из-за…