Ангелы ада

Штурмовая винтовка импортная, незнакомой мне системы и наверняка баснословно дорогая. Но я отказываюсь от щедрого предложения.

– Ты же знаешь, папа, что я с детства не люблю таскать в Зону большие и тяжелые железяки…

– А ты знаешь другое: здесь не Хармонт и не старые добрые времена, когда за «колючку» ходили вообще без оружия… Слишком много всякой вооруженной швали тут шляется.

– Обойдусь пистолетом… Где ты найдешь в питерской Зоне трехсотметровую видимость?

– Лучше иметь и не нуждаться… Тогда я сам ее возьму – увидишь, как шьет, и пожалеешь. Махни ладошкой в сотне метров от меня, я дам короткую, пули вот так войдут…

Он показал, как именно войдут, – не на своей ладони, понятное дело, на стенке сейфа… Получилось кучно.

– Не передумал?

– Повременю… А ты прихвати, пожалуй, пару длинных стволов для Андрея с Леной, они просили. Не думаю, что от них будет толк, если дело дойдет до стрельбы. Но для их спокойствия.

Отец хмурится, перебирает запасы, наконец откладывает два АК-100 – самое простое и непритязательное оружие из своей коллекции. А я тем временем вижу в его оружейном сейфе кое-что любопытное.

– Пожалуй, возьму вот эту игрушку… Ты не против?

– «Чпокер»? А смысл? Через металлодетекторы мы не пойдем, а перезарядить в Зоне ты его не сумеешь – и пистолет, и «стручок» надо охлаждать почти до минус двухсот для безопасной перезарядки, а я баллон с жидким азотом на себе не попру. Девять выстрелов – и он превратится в бесполезный хлам.

«Чпокер» – оружие крайне редкое, очень уж трудно достать к нему боеприпасы. Именуется он так из-за характерного звука, раздающегося при стрельбе. Выстрел негромкий, словно в пальцах лопается шарик бабл-пака. Ни один оружейный завод «чпокеры» не производит, мастерят их сами сталкеры, благо ничего в том сложного нет: основой для переделки служит пневмопистолет – пластиковый, фактически игрушка для стрельбы по мишеням. Однако баллончик со сжатым воздухом или углекислым газом не нужен, поскольку стреляет «чпокер» зарядами своеобразными и убийственными – спорами «ведьминого гнезда» (при попаданиях раненых не бывает, летальный исход с вероятностью сто процентов). Едва игла-ударник касается «стручка» – он сам выбрасывает споры со скоростью, позволяющей прицельно стрелять метров на двадцать пять или тридцать. О такой «пуле», как спора – о самонаводящейся, никогда не промахивающейся, находящей дырочку-щелочку в любой защите, – мечтают, наверное, все конструкторы-оружейники…

Мне очень хочется заполучить редкостное оружие, и я легонько провоцирую отца:

– Скажи уж прямо: жаба душит.

– Какая жаба, ты о чем… Забирай. Но я предупредил: толку будет мало.

Я вешаю вторую кобуру на пояс и чем-то напоминаю теперь ковбоя, еще бы стетсон на голову для полноты картины – и готов имидж грозы Дикого Запада.

Короче говоря, мы переоделись, нагрузились, прихватили экипировку и оружие для наших помощников и поехали обратно. Подобрали ребят, облачили-снарядили как положено и двинули в направлении Ульянки…

У отца, кстати, несколько таких схронов-баз, расположенных вдоль Периметра поблизости от «калиток». Настоящий сталкер старой формации – запасливый, предусмотрительный, основательный; я на его фоне – разгильдяй и двоечник, привыкший, что всем обеспечивает государство.

Через ульяновскую «калитку» мы и проникли в Зону. Пересекли КАД, потом железную дорогу – и в путь. Я первый, отец замыкающий… Пешочком, Трасса и «махолеты» сегодня не для нас…

На коротком привале, уже перебравшись через Обводный канал, я сказал, глядя на низкое серое небо:

– Что-то Зона сегодня смирная. Ленивая, как накормленный зверь. Где ядовитые дымки, где атмосферные взбрыки?

– Как накормленный зверь… – задумчиво повторил отец. – Хочешь его немного подразнить, тебе мало острых ощущений?

– Папа, я неудачно пошутил.

– Так то была шутка? Ты в следующий раз прибавляй в конце: «Можно смеяться». Но ход мыслей правильный…

Он долгим взглядом посмотрел сначала на Андрея, потом на Лену. Решал, продолжать разговор или нет. Продолжил, но после первых же слов мне стало безумно скучно… Опять про Чистых, идея-фикс какая-то у старого.

– Есть мнение, что после ритуалов Общины Чистых опасность в Зоне уменьшается. Появляется радиосвязь, «окна» возникают, где их никогда не было, оптика улучшается, и, кроме того…

– Сильно улучшается оптика? – перебив, невинным тоном поинтересовался я. – Двенадцатикратный бинокль апгрейдится до тридцатикратного? Или уж сразу до телескопа?

В вопросах околозонных квазирелигий я большой скептик, вот и подколол папашу, неудачно выразившегося. Заодно и тему сменил.

– Э-эх… Не порол я тебя в детстве, жалел. А зря. Вдруг помогло бы?

– Не помогло бы, Максим Кириллович, – вмешался в разговор Андрей. – Современная педагогика не приемлет отрицательную мотивацию ни в каком ее виде.

– Лучшая мотивация – кожаная, дедовский ремень. Уложит всю твою педагогику в первом раунде чистым нокаутом.

Лена пресекла дискуссию теоретика и практика, сказав: