Ангелы ада

К Ковшу выбрались без происшествий. Возле протоки обнаружился страж, поставленный приглядывать и за мостиком, и за прудом. Марево, усилиями Лены покрывшее Новую Голландию, отчаянно усложняло его задачу, и потому парень нервничал. Наставил на меня стволы своего АГК. Однако тут же расслабился:

– А, это ты, Пэн…

Он озирал нашу четверку, в которой хорошо знал двоих (меня и инженера), и явно чувствовал что-то неладное, однако не успел оформить смутное чувство в действия. Я быстренько испортил ему связь, пока он не доложил о нашем появлении.

Не доложит – ни сейчас, ни когда очнется. Отец зашел в тумане сзади, легонько придушил его, нежно положил на землю:

– Поспи, сынок.

Мы выдвинулись на второй из островов, перебравшись по деревянному мостику.

И там наше сегодняшнее баснословное везение закончилось…

Все в мире конечно – по слухам, даже Вселенная.

* * *

– Вон там, за той дверью… – говорит инженер, и мне хочется свернуть тощую шею «старика Лихтенгаузена».

За дверью, на которую указывает этот дебил, может находиться склад использованной одноразовой посуды из нашей столовой, самый максимум. Дверь, конечно, большая, но деревянная, и дерево старое, рассохшееся… возможно, и гнилое. Сигнализации нет, вообще ничего электрического… Замок, правда, хорош… для музея. Лет двести громадному навесному замку, не меньше. Наверняка давно заржавел, а ключ потерян.

– Ну и что ты выиграл своей брехней, а? – грустно спрашиваю я. – Романтическую прогулку в тумане? Ты уволен с должности Сусанина. Надеюсь, тебя наградят. Посмертно.

– Там, все там! – горячится Пряхин, он не хочет расставаться с должностью Сусанина, готов вцепиться в нее всеми конечностями и зубами. – Это декорация, настоящая дверь дальше, за коридором…

Кому врет-то? Какой длины должен быть коридор, чтобы я не почувствовал настоящую дверь? С сигнализацией, с кодовым замком, с системой слежения? Будь там все обесточено, еще ладно… но чтобы я не заметил цепей под напряжением, коридор должен тянуться куда-то за пределы Новой Голландии, на тот берег Мойки.

Я мог объяснить все это инженеру, прежде чем отправить его в отключку, а самому отправиться за Авдотьей. Мог не объяснять…

Мог, но не успел ни того, ни другого.

Андрей прислушивается к нашему разговору внимательно, вскрывать дверь должен был он (лишь механические замки, а задача одолеть электронику и электромагнитные запоры лежала на мне). Лена занята своим туманом, отец – тем, чтобы никто в этом тумане не напоролся на нас, не подошел вплотную – случайно, сдуру.

Но напоролись не на нас… На жабу, лежавшую у мостика. Может, время сменить ее подошло. Может, еще что-то привело туда жабьих коллег…

Голоса с той стороны. Несколько. Громкие… но вязнут в тумане. А пули не вязнут – очередь, длинная, чуть не на весь рожок. Едва ли стрелявший рассчитывает нас зацепить, он поднимает тревогу самым немудреным способом…

Однако широкий веер свинца выпущен по нашему обособленному островку, пули кое-где покарябали кирпич старых стен. Логично… Зачем кому-то «снимать» часового, сторожащего островок, если идешь не туда?

Я устремляюсь к отцу. Надо срочно выработать новую стратегию и тактику… Все плохо, но не смертельно: стреляют не в нас, в туманную неизвестность, а сами даже не уверены, что часового не скосил внезапный приступ хвори.

Мой вполне оправданный порыв становится ошибкой… Недооценил я Пряхина, счел полностью раздавленным и деморализованным. И уж всяко не способным бежать туда, откуда по нам палят… А больше бежать некуда – «угол» оттого так и назван, что два здания сходятся воедино под острым углом, образуя огромную букву «V»: с двух сторон стены, с третьей летит свинец – сиди, Пряхин, не дергайся.

Но он, дурак, дернулся…

Крик за спиной. Оборачиваюсь. Кричит Андрей, а спина Пряхина уже еле видна в тумане…

За ним! Если смоется вдоль стеночки к вертухаям, наши шансы резко устремятся к нулю… Версия с внезапным приступом тут же отпадет. А мы не спрячемся, не отсидимся и никуда не просочимся в тумане. Узнают, что здесь всего четверо, из них двое нестроевых, – и попрут буром.

Мчусь в погоню. У Пряхина фора, туман – его союзник: смени направление, остановись, затаись – и я проскочу мимо.

Но он напуган, мчится по прямой, топочет как лось… Причем, глупец, в самый угол – туда, где палочки нашей «V» сходятся… Ополоумел. И ладно бы молчал… Взвыл пароходной сиреной:

– Они-и-и-и-и зде-е-е-есь!

На «зде» сирена захлебнулась… А вот так. Бегать надо было с женой по утрам, декадент. Имел бы нормальную дыхалку…

Он еще пытается докричаться, выдавливает:

– У двадцать седьмого! – но это уже еле слышное хрипение астматика.

Его спина совсем рядом, еще одно усилие, и я ему по…

– Стой! – истошно ору я, увидев (поздно, слишком поздно!), куда он влетает.

Хорошо заметный – лишь мне, не Пряхину, – идеальный круг. Второй «колодец»? Он и есть…