Ангелы ада

Короче, пересекать Фонтанку по Семеновскому мосту лучше днем. И под прикрытием нескольких бойцов, готовых ударить по воде свинцом и гранатами. Но что имеем, то имеем… Придется рискнуть. В конце концов, сколько я ни ходил тут днем и с подстраховкой, из воды даже захудалая мурена не высунулась.

И я пробираюсь по ржавой балке – аккуратно, перелезая через мешанину из обломков гранита и остатков кованой ограды моста. Подсвечиваю фонариком, убавив до минимума его мощность, потому что вывихнуть ногу здесь плевое дело.

В другой руке «Глок», скорее для собственного спокойствия, чем для реальной защиты, – от тех водяных тварей, что нам известны, это оружие не спасет. Гравитация – она и в Зоне гравитация: что живые твари, что псевдоживые в воде способны дорастать до куда больших размеров, чем на суше…

Каменные опоры моста сильно разрушены, многие гранитные блоки выпали, обнажив бетонную заливку. Вода обтекает неровные поверхности не бесшумно, с монотонным тихим журчанием. Мой слух напряжен до предела – не примешается ли к этим звукам какой-нибудь посторонний всплеск… Лишь только уши способны предупредить о готовящемся нападении, в нескольких шагах уже ни зги не видно, а тепловизор канул вместе с рюкзаком и прочим имуществом.

И я слышу…

Нет, показалось…

Нет, точно слышу, как что-то всплеснуло правее, – там находится такая же несущая балка, она повреждена сильнее и наклонно уходит в воду. Снова всплеснуло, столь же негромко.

Всматриваюсь туда, подсвечивая фонарем, – и ничего не могу разглядеть. Может, что-то мелкое и не опасное? Какая-нибудь мутировавшая корюшка-плотвичка? Или трансмутировавшая?

Подозрительных всплесков больше не слышно. Плескавшее нечто уплыло по своим мутантско-рыбным делам? Стоять на месте и тупо пялиться в темноту представляется не самой удачной затеей. Но и продолжать путь, повернувшись спиной к непонятному, не вдохновляет.

– Покажись, рыбонька… – негромко прошу я. – Хвостик хоть высунь, а?

Глупо обращаться с такими просьбами непонятно к чему. Еще глупее ждать ответа. И когда он таки раздается, я от неожиданности чуть не плюхаюсь в воду.

– Пэн? Это ты, Пэн?

Не знаю уж, как я удержался и не пальнул на звук… С большим трудом удержался, потому что голос абсолютно не людской. Не способны человеческие глотка, гортань и прочие для речи предназначенные органы выдавать этакие звуки. Если испорченная кофемолка каким-то чудом научится артикулировать свое дребезжание, получится нечто похожее.

Но я не стреляю… Возможно, общение со Шляпником и его чадами резко повысило порог моей толерантности. Или же я – смутно, без уверенности – припомнил, от кого слышал подобные звуки.

– У тебя есть еда, Пэн? Стрелять не будешь? – задает обладатель милого голоска сразу два вопроса.

Я с трудом разлепляю губы и отвечаю лишь на один:

– Стрелять не буду… Ни в коем случае.

* * *

Мы сидим у Фонтанки, но все-таки поодаль от воды, на всякий случай. К реке здесь спускается каменная лестница, мы устроились на ее верхних ступенях. «Мы» – это ваш покорный слуга Питер Пэн, а рядом с ним беглец из Вивария, двоякодышащий мутант по прозвищу Драку́ла.

Когда он говорит, видны все многочисленные ряды зубов в его выдающихся челюстях (во всех смыслах выдающихся, чуть не на полметра торчащих вперед). Глоточные зубы не видны, но не позволяют о себе забыть, ритмично движутся, натягивают чешуйчатую кожу шеи…

Дракула мокр. Он несчастен. И он очень, очень голоден… Последнее обстоятельство меня несколько смущает. Потому что организм Дракулы требует мяса, и в больших количествах. Так что плиткой шоколада или галетой, заваляйся они вдруг в моих карманах, я бы не отделался. Мясо! Причем желательно свежее, парное, хотя по беде, заморить червячка, сошла бы и тушенка.

Но единственное мясо в ближайшей округе – то, что на моих костях. И это обстоятельство, повторюсь, меня слегка смущает. Оттого я сижу в некотором отдалении, а «Глок» по-прежнему держу в руке, словно бы позабыв убрать в кобуру. Хотя понимаю, что, даже схлопотав в упор пулю или две, Дракула все равно успеет отхватить пару килограммов моих мышц и даже успеет отправить в желудок, превратив глоточными зубами в мелкий фарш. Мне будет очень не хватать этих килограммов.

Но пока в его лишенной волос чешуйчатой голове предохранители еще держатся. Не знаю, надолго ли их хватит.

– У тебя есть мясо, Пэн? – тоскливо спрашивает человек-акула.

Уже в шестой или седьмой раз спрашивает… Предыдущие отрицательные ответы успел позабыть. Или же считает, что я шучу, прикалываюсь, а сам прячу за спиной аппетитную баранью тушу. Поди пойми психологию оголодавшего до предела мутанта…

Отфильтровываю все вопросы про мясо (то есть процентов семьдесят из произнесенного Дракулой), отжимаю жалобы на голодные рези в желудке, и из сухого остатка постепенно складывается одиссея беглеца. Она же робинзонада и сталкериада.