Ангелы Черчилля

Долгожданное письмо пришло на следующий день. Фред позвал Дейзи снизу – он был занят в лавке и не мог отлучиться. Дейзи с такой прытью бросилась вниз по лестнице, что чуть не полетела кувырком.

Извещение было из военного министерства, и Дейзи боялась открыть конверт. Почему-то он казался ей больше тех писем, которые она получала раньше.

Сидя по-турецки на своем белом хлопковом покрывале, она набралась смелости открыть конверт. Пробежав глазами письмо, она тут же его перечитала.

То есть как?!

Она прочла письмо в третий раз, почти по слогам. Нет, она не ошиблась. Никакого нового назначения письмо не содержало. В нем было всего лишь приглашение на собеседование в Лондон на следующей неделе.

Разглядывание аккуратно отпечатанного текста и неразборчивой подписи от руки ничего не дало. Не помогла и картинка в рамке на стене над ее кроватью – озеро Уиндермир в Озерном краю. Напротив висело другое изображение – поразительные красные листья на дереве в неведомом месте под названием Вермонт. Еще школьницей она вырезала обе фотографии из журнала «Нэшнл Джиогрэфик». Обычно они действовали на нее как хорошее успокаивающее средство. Она давно решила непременно посетить эти волшебные уголки и проверить, действительно ли существует такая красота.

– Дейзи!

Отцовский голос согнал ее с кровати. Если ей повезет, мать уже вернулась с рынка, и тогда письмо не придется обсуждать дважды.

– Что это, по-твоему, значит, папа? Как-то загадочно, правда? Я состою в ВААФ, прошла все курсы, все сдала, и теперь им положено написать мне что-то вроде: «Рядовой Петри прибыть тогда-то туда-то, проездные документы прилагаются». А тут…

Фред тоже поискал в письме скрытый смысл и развел руками:

– Вдруг в Англии две Дейзи Петри? Не такое уж редкое имя. Тебе пришло ее предписание, ей – твое.

Дейзи предпочла бы поверить в это объяснение.

– Письмо не совсем такое, как прежние, сходство только в талоне на проезд.

– Спокойствие, детка. Советую воспользоваться свободным временем и солнышком и прокатиться на велосипеде.

Да, это прочистит ей мозги. Она чувствовала себя поглупевшей. Вдруг у ВААФ на нее зуб, вдруг в Халтоне она что-то натворила или, не дай бог, высокое начальство прознало про ее полеты и взбеленилось? Вся проблема была в том, что целая неделя на догадки – это слишком много.

– Хорошая мысль, папа.

Уже через несколько минут она катила по Дартфорду куда глаза глядят. Ее внимание привлекла цветочная лавка, рядом с которой были расставлены прямо на тротуаре высокие ирисы. Вот и цель поездки!

Нэнси Хамбл встретила ее с радостным удивлением.

– Милая Дейзи, как же я рада тебя видеть! Ты как раз вовремя: в плите дозревает яблочный пирог. Как твои дела, детка?

– Я не могу ждать пирога, Нэнси, иначе не сделаю того, ради чего приехала. – Она достала из корзины прекрасные цветы. – Альф дома?

– Он приводит в порядок дорожку перед часовней. Вчера приезжали двое, Саймон и Тоби, сказали, что будут и другие. Мы хотим, чтобы все было пристойно и красиво – для тех, кто его навещает, и для него самого… – Нэнси достала платок и высморкалась, но это не остановило потока слез. Дейзи пришлось ее успокаивать.

– Прости, не обращай на меня внимания, я как дырявое корыто, все реву и реву… – Она шмыгнула покрасневшим носом. – Хотя бы его матери хорошо, что он лег с ней рядом. Говорят, он ее не знал. Ступай, детка, обойдешь большой дом, там и увидишь…

Дейзи печально побрела к Старому Поместью, размышляя о Саймоне и Тоби. Будут и другие… «Настанет день, когда я смогу сказать, что счастлива уже тем, что была знакома с тобой, Эдейр», – подумала она.

Альф, выпалывавший траву вокруг надгробных камней, увидел ее задолго до того, как она его, выпрямился и стал ждать.

– Здравствуй, Дейзи. – Он посмотрел на ирисы. – Его мать так и звали – Айрис. Так написано на ее надгробии. Ему бы понравилось.

Он достал из сумки с инструментами связку огромных ключей и повел ее по чудесной старинной часовне к темному печальному склепу.

– Ну вот. С цветами здесь будет посветлее. Оставайся сколько хочешь, у меня еще полно работы.

Дейзи застыла перед огромной мраморной могилой нескольких членов семьи Эдейра. Ей было отчаянно холодно, казалось, уже никогда не согреться. На нее обрушилась реальность, страшная непоправимость смерти. Слезы побежали по щекам и намочили ворот хлопковой блузки. Эдейр мертв. Господи, это правда. Мне никогда больше его не увидеть и не услышать.

Шепот надежды… Его чудесный голос дарил надежду, обещал…

Посеянное однажды семя пошло в рост. Маленькая жемчужина, думала она, прекрасная драгоценность. Будь ей даровано время, жемчужина выросла бы, достигла такого совершенства, что все пришли бы в восторг.

Опустив голову, Дейзи разрыдалась. Слезы душили ее, пока не иссякли. Бронзовые ирисы выпали из ее безжизненных рук. Она подобрала их и аккуратно сложила на памятнике. Закрыв глаза, она подумала: «Он здесь? Вдруг что-то подскажет мне, что он ушел не навсегда?» Ответа не последовало. Она была в склепе совсем одна…

Дейзи улыбнулась. Нет, не одна. Она никогда не будет одна. Те, кого мы любим, остаются в наших сердцах живыми.

– Эдейр, на следующей неделе я поеду в Лондон. Я немного побаиваюсь, потому что мне не прислали уведомление об очередном назначении. Но все хорошо, я справилась и получила наивысшие баллы. Ты бы мной гордился. А теперь мне пора, иначе мама будет беспокоиться. Я обязательно вернусь. Может быть, в Рождество. – Она подавила рыдание. – Мне очень тебя не хватает. Береги себя, Эдейр Максвелл.

Она дошла до распахнутой двери, там остановилась и оглянулась. Разве возможно, чтобы она услышала в ответ: «Береги себя, Дейзи Петри»?