Ангелы Черчилля

Вечером ей вручили два конверта. Один был надписан знакомым почерком, другой – незнакомым. Первое письмо было от матери и могло немного подождать. Глядя на второе, она гадала, от кого оно, разглядывала штамп, даже нюхала конверт. Ни малейшей догадки!

– Что ты будешь с ним делать – читать или есть? – спросила Джоан, протиснувшись к Дейзи в очереди в столовой. – Мегги заняла для нас места.

– Не пойму, от кого это.

– От тайного обожателя. По-моему, почерк образцово мужской. Не тяни, пока мы доберемся до остатков свинины, ты успеешь его прочесть и даже сочинить ответ.

Дейзи со смехом вскрыла конверт. Внутри был тонкий листик бумаги. В правом верхнем углу красовался адрес другой авиабазы.

...

Дорогая Дейзи,

Эдейр сейчас долечивается в санатории, его адрес и телефон в конце письма. Сам он писать еще не может, потому что правая рука пока что не слушается, но он будет счастлив, если вы что-нибудь ему напишете, как-нибудь ему позвоните, а то и пришлете номер ближайшей к вам телефонной будки, чтобы он сам мог вам позвонить.

Он говорит, что силы к нему почти уже вернулись, но это не так, нужно еще время. Он надеется скоро опять взлететь. Очень хочет узнать о вашей учебе.

Всего хорошего, Дейзи.

...

И подпись: Томаш.

Дождавшись, пока они усядутся за стол, Дейзи поделилась содержанием письма.

– Это от сослуживца моего приятеля, недавно побывавшего в аварии. – Она не могла признаться новым подругам, что оба – старшие офицеры ВВС. – Я отвечу, подбодрю его.

– С ума сойти! Немедленно выкладывай подробности! Он в армии? Где его место службы? Он в госпитале? Красавчик? Богатый? Сколько лет? Пригласишь нас к себе подружками невесты? Тебя оставят в ВААФ после замужества?

Глупые вопросы простодушных подружек впивались в нее как пули. Она решила ответить на самый дурацкий.

– Нет, моими подружками невесты вам не бывать!

Как и следовало ожидать, последовало громкое, но невразумительное выражение недовольства. Различить можно было только два слова: «вопиющий эгоизм».

– Второе письмо от моей матери, в нем почтовый перевод на пять шиллингов. Можем устроить в Хартвелле пирушку!

Сказав это, Дейзи вспомнила об ужине. Не переставая жевать и стараясь не слушать разговоры вокруг, она размышляла о письмах. Мать сообщала о приходе Альфа с новостью, что Эдейра Максвелла перевели. Не сдержавшись, она приписала: «Это к лучшему, детка».

Почему ее родителей так пугает Эдейр? Дейзи могла сосчитать на пальцах рук, сколько раз они встречались. Не могли же родители воображать, что из нескольких встреч способна вырасти целая совместная жизнь? Она соглашалась в глубине души, что Эдейр ей очень важен, но ее родители не могли не обратить внимание на его осторожность. Как всегда, воспоминания об их поцелуях наполнили ее надеждой и вожделением, но, получив суровое воспитание, она никак не могла ожидать, что счастье будет преподнесено ей на блюдечке…

– Эй, рядовая Петри, прием! Тебя уже дважды спрашивали, будешь ли ты вареный пудинг с изюмом.

– Простите, задумалась о мамином письме. Она так больше и не получала вестей от Красного Креста о моем старшем брате. Его взяли в плен в Дюнкерке, потом он сбежал, и теперь мы не знаем, куда он девался. – Флора писала, что очень беспокоится о Сэме. – Вы обе точно бы в него влюбились: высокий, красивый, блондин!

– Познакомь! Но сначала пудинг.

– Нет, спасибо, терпеть не могу изюм.

После ужина троица отправилась прогуляться по лагерю. Он был до того огромный, что они по-прежнему боялись заблудиться, но вечер выдался такой чудесный, что им доставляло удовольствие просто пройтись. Пока что обходилось без авианалетов, хотя их постоянно к ним готовили, то есть учили прыгать в канаву. Для девушки из Кента, над которым вражеские самолеты заходили на цель, на Лондон, это казалось глубоким мирным тылом.

После прогулки, сидя на своей койке в ожидании, когда подойдет ее очередь идти в душ, она думала, что написать Эдейру. Или проще будет позвонить? Жаль, Томаш не уточнил, когда у выздоравливающих отбой. Она позвонит ему завтра, сразу после обеда, а пока заглянет в свой конспект по бомбардировщикам.