Ангелы Эванжелины

Советую Лине поменьше читать романы и отворачиваюсь к окну. Внутренне я все же рада, что здоровяк с нами. Во-первых, я почему-то чувствую себя рядом с ним спокойнее, графа же откровенно побаиваюсь. Во-вторых, он очень помогает с Линой, периодически пичкая ее разными снадобьями, облегчающими состояние бедняжки. Но все же большую часть времени мы с ней проводим только вдвоем, мужчины предпочитают путешествовать верхом.

К концу недели с горем пополам мы все же добираемся до вожделенного замка Айнвернис. Это каменное сооружение, расположенное на холме, кажется совершенно неприступным и неуязвимым. Меня буквально завораживает его красота и величие. В ярких лучах солнца Айнвернис словно сверкает, умытый теплым весенним дождем, утопающий в сочной зелени вьющегося по стенам плюща и дикого винограда и окруженный с одной стороны водами холодного виниконского моря. Внезапно в груди становится тесно, и от непонятного восторга перехватывает дыхание. Я чуть ли не по пояс высовываюсь из окна кареты, пытаясь разглядеть все до мельчайших подробностей, и вздрагиваю от гневного окрика.

— Эва, — уже спешит ко мне лэрд Эмерей. — Ты что это удумала? Быстро сядь на место!

Покорно прячусь внутрь экипажа, немного обиженная таким повелительным тоном.

Карета медленно катится по каменному мосту и въезжает в гостеприимно открытые ворота.

Нас тут же окружают люди с восторгом приветствующие графа и доктора Эшли, с которым, судя по всему тесно знакомы, и с любопытством поглядывают на экипаж. Стражники, сопровождавшие нас всю дорогу, спешиваются и попадают в объятья возлюбленных или жен. С напряжением ожидаю, кто кинется на шею Теодору, но его обнимает низенькая пожилая женщина, которую вряд ли можно принять за жену, скорее за экономку.

Мы тоже с облегчением выбираемся из транспорта и с интересом оглядываемся вокруг. Я стараюсь подобраться поближе к Теодору, все же он хозяин сей обители, и пристраиваюсь у него за спиной.

— Как он? — тихо спрашивает Эмерей.

— С утра был приступ, а теперь уже лучше, — так же тихо отвечает женщина. — Отдыхает у себя в комнате.

На лицо Теодора набегает мрачная тень.

— А Сет?

Внимательно прислушиваюсь к разговору. У графа еще есть кто-то на попечении?

— У Сета сейчас урок. Он будет рад, что ты приехал раньше, — улыбается его собеседница.

С удивлением понимаю, что речь идет о ребенке. Эмерей оказывается отец?

Между тем, лэрд найдя глазами врача, который в это время оказывает помощь моей служанке, машет ему рукой.

— Риган, у Гленна был приступ, — окликает он друга. Тот, коротко кивнув, перепоручает Лину заботам экономки, и та куда-то уводит вконец измученную девушку. А сам направляется к Теодору.

Словно забыв обо мне, мужчины заходят в замок, и я растерянно смотрю им в спину. Вот что мне сейчас делать? На меня никто не обращает внимания. Пожав плечами, решаю последовать за этими двумя.

Миновав огромный зал и поднявшись по ступенькам на второй этаж, в последний момент замечаю спину Ригана, скрывающуюся за дверью одной из комнат. Подхожу к ней и нерешительно останавливаюсь. Сквозь довольно-таки широкую щель между створкой и косяком видно небольшую детскую спальню. На кровати под теплым клетчатым пледом лежит маленький светловолосый кудрявый мальчик. Его кожа настолько бледна и тонка, что я даже могу заметить на его висках голубоватые венки, просвечивающие сквозь нее.

— Па, — изможденное личико ребенка расплывается в слабой улыбке.

— Как ты, малыш? — хрипло спрашивает Теодор, беря в свои огромные ладони хрупкую, тонкую, как веточка, детскую ручку.

В глазах начинает подозрительно щипать, приходится часто моргать, чтобы сдержать набегающие слезы. Становится неудобно, неловко подглядывать за столь интимным моментом, и я собираюсь уже уходить, но тут мальчик замечает меня, застывшую в дверном проеме.

— Па, я вижу ангела! — детский голосок колокольчиком звучит в тишине комнаты.

Теодор тут же оборачивается в мою сторону и одаривает таким яростным, ненавидящим взглядом, что у меня от страха буквально подгибаются колени. Он не говорит ни слова, просто молча встает и, не отрывая от меня горящего взора, направляется к двери. А затем просто закрывает ее перед моим носом.

Растерянно смотрю на украшенную изящными резными узорами деревянную створку и чувствую, как щеки заливает краска унижения. За что он так со мной?

Медленно поворачиваюсь спиной к двери и, нерешительно застываю, беспомощно гипнотизируя взглядом противоположную стену и висящий на ней портрет какого-то чудика в парике. И куда мне теперь идти? Я даже не знаю, в какую комнату нас поселили и отнесли ли туда багаж. Может он до сих пор на крыше кареты громоздится.

— Привет, — тихий шепот заставляет меня вздрогнуть от неожиданности. Внимательно осматриваюсь, и замечаю лукавую детскую мордашку, выглядывающую из-за висящего чуть поодаль большого гобелена.

— Привет, — улыбаюсь в ответ. У мальчишки не хватает парочки зубов, а на правой щеке блестит большая чернильная клякса.