Ангелы и демоны российской власти. Монархи и фавориты

Однако Пётр с отроческих лет приучился не стеснять своих желаний и поступков ни в чем. Поэтому он и не мог ужиться с первой женой Евдокией. Вероятно, он не смог бы ужиться с любой другой супругой, кроме Екатерины. Только круглая сирота и иностранка, бывшая служанкой и пленницей, обязанная безропотно повиноваться всякому господину, имевшему право как вещь передать ее другому, – только такая женщина и годилась быть женой Петра.

Потому что российский император был человеком, который не обращал ни на кого внимания и считал себе дозволительным делать всё, что ему ни придет в голову, развлекаться и находить удовольствие во всем, к чему влекла его необузданная чувственность.

Пётр не только не терпел противоречия себе, он не выносил даже сдержанного, не высказываемого прямо неодобрения своих поступков. Он хотел, чтобы все, кто его окружал, признавали хорошим и правильным все, что он делает. Так Екатерина и относилась к Петру. Это была ее первая добродетель.

Другой добродетелью, которой обладала Екатерина, была способность успокаивать царя. Нередко в гневе Пётр приходил в такое умоисступление, что все бежали от него, как от дикого зверя. Только Екатерина, по врожденной женской способности, умела подметить и использовать такие приемы обращения с мужем, которыми было возможно успокоить его свирепость.

В такие минуты одна Екатерина могла подступиться к нему без боязни. Даже один звук её голоса успокаивал Петра. Она сажала его, брала за голову, лаская и почесывая, и тем наводила на него успокоительный сон. Иногда два или три часа он покоился у нее на груди и утром просыпался свежим и бодрым. Без этого раздражение вызывало у него головную боль.

Когда Екатерине несколько раз удалось это средство, она стала для Петра необходимым успокаивающим существом. Как только приближенные замечали на лице царя судорожные движения рта, они немедленно звали Екатерину, в которой было что-то магнетическое и исцеляющее.

Тут напрашивается прямая аналогия с Распутиным при семье императора Николая II и с Раисой Максимовной – женой генерального секретаря Горбачева, а также с легендой о Розе Каганович, якобы «третьей жене» Сталина.

Пользуясь таким значительным влиянием на супруга, Екатерине, казалось бы, легко было стать ангелом-хранителем и для многих – заступницей несчастных, настигнутых царским гневом. Но Екатерина, от природы одаренная большим женским тактом, не злоупотребляла этим и позволяла себе обращаться к Петру с заступничествами только тогда, когда замечала, что ее заступничество не только не будет отвергнуто, но и понравится царю.

Но иногда, при всем своем житейском благоразумии, она ошибалась. В этом случае, получив отказ, она не смела повторять свою просьбу и не давала супругу заметить своего неудовольствия. Наоборот, она спешила выказать полное равнодушие к судьбе виновного, за которого пыталась просить, и признавала безусловно справедливым решение Петра.

Еще одна её добродетель заключалась в том, что Екатерина старалась думать обо всем, как думал Петр, интересоваться тем, чем интересовался он, любить то, что он любил, шутить над тем, над чем шутил он, и ненавидеть то, что он ненавидел. Екатерина полностью «растворилась» в супруге, у нее не осталось самобытной личности: до такой степени она подчинила себя во всем воле Петра. Но в ответ он также обращается с нею не так, как деспот с рабыней, а как властитель со своим лучшим и верным другом.

В это время бесхарактерный и ничтожный, но упрямый и своевольный царевич Алексей, убежавший от отца в Вену, в разговоре с имперским канцлером указывал на Екатерину как на главного своего врага и приписывал злому влиянию мачехи нерасположение к себе родителя. Однако он же, вернувшись в отечество, валялся в ногах у Екатерины и умолял её о заступничестве перед царем.

Когда царевича Алексея не стало, потомки Екатерины оказались в выигрыше от его смерти, что, естественно, вызывает подозрение, будто Екатерина была довольна трагической судьбой пасынка как конкурента на престол. Но свидетельств, подтверждающих это подозрение, не существует.

5 февраля 1722 года Пётр I издал закон о престолонаследии, который определил право царствующего государя назначать себе преемника, руководствуясь только своей волей. Поэтому дети Алексея Петровича уже не имели права на престол по своему первородству, а Екатерина была еще молода и могла произвести на свет ребенка мужеского пола, которому Пётр мог бы передать свой престол по завещанию. Если бы Екатерина даже не родила сына, то Пётр мог решить вопрос о наследнике как угодно.