Читаем Ангелы и насекомые полностью

– Ничего подобного. Да, вы не молоденькая девушка. Вы старше меня, будем откровенны, – мне об этом известно. Юные девицы утомительны: все только порхают, суетятся, у них в голове одна романтика. А вы, мисс Теннисон, вы истинная, зрелая женщина. Вам нужен муж. Быть старой девой, доброй тетушкой – не ваш удел, я знаю это, я внимательно за вами наблюдал. Конечно, вы решили смириться со своей участью, но ведь вы не подумали обо мне. Ведь вы не ожидали, что я сделаю вам предложение?

– Правда, – пролепетала Эмили, – не ожидала.

Черная, жестокая часть ее души стремилась уязвить его необоснованную самоуверенность, поставить на место, высмеять, обидеть его. И в то же время ей хотелось принести ему радость и защитить от унизительных насмешек, которые он так спокойно пропускал мимо ушей.

– Со смертью Артура, мистер Джесси, на мое сердце была наложена печать. Я любила его всем сердцем, а он умер. Такова моя история. И больше любить нам не суждено – ни мне, ни ему.

– Нет ничего страшного в том, что вы любили его, – возразил Ричард Джесси. – Ваша преданная любовь к нему – лишнее доказательство тому, что вы способны любить и хранить верность, как и я сам, пусть пока мне не выпадало случая доказать вам это. Если вы выйдете за меня, мисс Теннисон, мы не забудем его, пусть ваша любовь к нему живет. Я чту вас, чту за то, что ваша любовь так глубока и неизменна.

– Не потому ли вы хотите жениться на мне? Не из-за него ли? Быть может, вам кажется, что я заслуживаю жалости, – ведь вы так добры, вы очень добрый. Но только спасать меня не надо.

– Черт возьми, что значит «спасать»? Неужели вы совсем меня не понимаете? Выслушайте меня внимательно – вместе нам будет уютно, я чувствую это всем своим нутром, всем сердцем, нервами, даже печенкой, если хотите.

Она молчала. Он продолжал:

– Я умираю от желания обнять вас. Уверен, вы почувствуете, что вам это нужно. Эти чертовы стулья, этот книжный хлам – они вам мешают. Давайте прогуляемся по берегу, послушаем чаек – и вы поймете меня… сейчас я немного не в себе, я почти не спал последнее время и довел себя до этого… до такого состояния; изо дня в день я выматываюсь сильнее, чем в бою.

– Не могу, – прошептала она.

– Если не можете, если вы в этом уверены, повторите еще раз – и я сию же минуту уйду, и больше мы не увидимся. Вы понимаете меня? Верите мне на слово? Я действительно исчезну. Если вы в самом деле способны сказать мне, что не хотите, не можете, не согласны, я уйду. Я никогда не попадусь вам на глаза, как бы тяжко мне это ни было. Вы слышите меня?

– Не кричите так, мистер Джесси, вы всполошите всех.

– Да что за дело нам до всех! – забывшись, воскликнул он.

Эмили (которой, как бы то ни было, понравилась его дерзость) резко встала, словно намереваясь распроститься с ним, но не вымолвила ни слова и не сдвинулась с места. Она стояла и молчала. Он шагнул к ней – он был даже выше ее братьев, такой же красивый и смуглый, – и своими большими руками обнял ее за плечи. Потом оторвал ее от пола, прижал к груди и нежно прильнул щекой к ее щеке. Его руки и тело говорили ей о многом, он притягивал ее как магнит, он был крепким, словно дерево, да, – заговорил в ней поэт, – таким же крепким и полным жизни, какими летом бывают деревья. И она склонила ему на плечо голову и вслушалась: их сердца громко стучали, кровь волновалась.

– Вы меня задушите. Мистер Джесси. Мне нечем дышать.

– Ответьте мне немедленно…

– Пустите. Я согласна. Нет сил вам противиться. Пустите же. Дайте мне стать на ноги.

– Мне хочется рычать, как лев, – довольно спокойно проговорил он. – Но у нас все еще впереди; вот поженимся, и тогда будем делать что душе угодно.

– Этого я не обещаю, – вдруг насторожилась Эмили, оказавшись наконец на ногах.

Разумеется, им не удалось жить, как «душе было угодно», но в их супружеской жизни было много такого, чего ей не довелось бы испытать, останься она «старой девой и доброй тетушкой», любимицей Галламов. Да, она предвидела, как воспримут ее отступничество Галламы, но не ожидала, что оно так ужаснет Теннисонов и общество, вызовет такое неодобрение. В ночных кошмарах они являлись ей, гневные, оскорбленные, и бросали ей в лицо горькие упреки. Но на их стороне стояла еще девушка в черном, с белой розой в волосах, как нравилось ему. Всю жизнь тебя преследуют и осуждают не только те, кого ты любила и кто уже умер, думала она иногда, тебя осуждает и твой собственный неумолимый дух.


IX

Перейти на страницу:

Все книги серии Ангелы и насекомые

Ангелы и насекомые
Ангелы и насекомые

От автора удостоенного Букеровской премии романа «Обладать» и кавалерственной дамы ордена Британской империи – две тонко взаимосвязанные повести о нравах викторианской знати, объединенные под общим названием «Ангелы и насекомые». Это – «возможно, лучшая книга Байетт после "Обладать"» (Times Literary Supplement). Искренность чувств сочетается здесь с интеллектуальной игрой, историческая достоверность – с вымыслом. Здесь потерпевший кораблекрушение натуралист пытается найти счастье в семье, где тайные страсти так же непостижимы, как и поведение насекомых, а увлекающиеся спиритизмом последователи шведского мистика Сведенборга и вправду оказываются во власти призрака…Повесть «Морфо Евгения» послужила режиссеру Филипу Хаасу основой для нашумевшего фильма «Ангелы и насекомые».

Антония Сьюзен Байетт

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги