Ангелы Монмартра

На раскрытой ладони Анжа лежал маленький фарфоровый осколок. По скулам художника текли слезы. Его рука дрогнула, осколок скользнул на мостовую рядом с кровавой лужей. Маранбер взглянул на Дежана и удивился, как еще минуту назад не разглядел его совершенно седые виски.

– Прикройте труп, – вполголоса распорядился комиссар. – Ума не приложу, что теперь делать с этим мсье. Кажется, он невменяем.

– Может, отвезти его в больницу? – предложил Гастон.

– Я знаю убитую, – из толпы шагнул человек в сером котелке. – Это моя жена.

– Пропустите его! Ваше имя?

– Санжаров Петр Климентьевич. Я ее единственный родственник. Полагаю, мне нужно проехать с вами.

* * *

Лишь в девятнадцатом году комиссар Белэн раскроет ряд схожих по стилю убийств. Улики и свидетельства наведут его на след Анри-Дезире Ландрю, брачного афериста, в прошлом примерного семьянина. Этот лысый толстячок с густой черной бородой убьет десять женщин, познакомившись с ними в разное время по брачным объявлениям в газете. Первое убийство будет датировано февралем четырнадцатого. Преступления он станет совершать на вилле «Эрмитаж» в Гамбе. После шумного процесса Ландрю приговорят к гильотине. А его печь, где будут найдены полусожженные человеческие кости, промелькнет в списках одного из парижских аукционов и затеряется в чьей-то частной коллекции.

История серийного убийцы вдохновит Чарльза Спенсера Чаплина. После Второй Мировой войны знаменитый режиссер снимет о нем фильм, который назовет «Мсье Верду», и сам же сыграет в картине главную роль.

Но никто так и не свяжет смерть неизвестной акробатки с громким именем ее палача-поклонника, за которым в криминальных хрониках закрепится прозвище «Синяя Борода».

Часть III Искра Господня

ПРОЛОГ

Париж. Суббота, 26 декабря 1914 года, 10:40 утра

– О, сударь, искренне рад вас видеть! Вы не появлялись две недели, а за это время я подготовил кое-что любопытное. Изволите взглянуть-с?

И где еще так сильны узы землячества, как не на чужбине?

Человек в сером прекрасно понимал молодого хозяина антикварной лавки на рынке Монтрей. Помимо книжного дела антиквар недурственно разбирался в филокартии. Но между ними была существенная разница: если торговец поселился в Париже навсегда, то Санжаров собирался вскоре вернуться домой.

Эта лавка сразу же приглянулась Петру Климентьевичу. Здесь он отыскал для своей коллекции прекрасные экземпляры старых открыток. С хозяином, двадцатипятилетним Владимиром Степановичем Бурдиным, оказалось удивительно приятно общаться на любую тему. Парень был вежлив, умен, начитан и, кроме того, обладал способностью строить интересные умозаключения. Они стали настоящими приятелями, когда Володя узнал, что Санжаров в детстве часто бывал в его родном курортном городке. Услыхав об этом, молодой книголюб очень обрадовался. А после засмущался, словно не решаясь высказать какую-то просьбу.

– Смелее, молодой человек, – подбодрил его Санжаров. – Без околичностей.

– Понимаете, Петр Климентьевич… Там у меня проживает старшая сестра, Ирина Степановна. Вот адрес: улица Лермонтовская…

– Как же, улицу прекрасно знаю. Мы останавливались там каждое лето. В доме номер пять…

– На холме, где бамбуковая рощица?! – обрадовался Володя.

– Точно. А с другой стороны беседка, из которой прекрасный вид на море… Нуте-с, так что вас заботит?

– Право, неудобно… Вы обмолвились, что должны вернуться на родину.

– Да, как только завершу дела в Париже.

– В таком случае не могли бы вы передать моей сестре письмецо? – собравшись с духом, выпалил Володя.

– Но почтой письмо дойдет быстрее.

– Да, конечно… – снова стушевался парень. – Только сейчас война, заграничную корреспонденцию непременно будут просматривать, а мое послание деликатного свойства…

– Дорогой Владимир Степанович, – улыбнулся в пшеничные усы Санжаров, – вы, часом, не революционер?

– Нет, господь с вами! – замахал руками молодой человек. – Я хочу предложить ей переехать в Париж.

– Простите за любопытство, но к чему строгая конфиденциальность?

– Я могу вам довериться?.. Она вдова. А здесь я нашел ей подходящую партию. Это очень приличный господин, член Сената. В конверт кроме письма я вложу его фотографическую карточку. Можно считать, что эта просьба исходит именно от него. В таком деле излишняя огласка для известного лица… Вы же понимаете.

– Пусть так, – Санжаров задумался. – А если мой багаж решат досмотреть на таможне и потребуют распечатать письмо?

– Вот! – неожиданно просиял Володя. – Я так и знал! Я не ошибся!

– В чем же? – удивился Петр Климентьевич.

Парень перегнулся через прилавок.

– Вы – секретный агент, – шепнул он. – И наверняка работаете в имперской разведке.

– Из чего следует сей странный вывод? – изумился еще больше Санжаров.