Ангелы Монмартра

Где-то, еще выше трапеции, толстощекий сусальный ангел дует в трубу. Это страшно. Ангелы просто так не трубят. Под медный звук их духовых этюдов рушатся стены городов и ломаются самые главные печати. Эй, крылатый малыш, лучше возьми кисть, обмакни ее в яркий лимонный кадмий и нарисуй побольше радостных звезд – там, где, вцепившись в тянущиеся из пустоты канаты, раскачивается в пустоте одинокий Светлячок…

* * *

…Рот переполнен жгучим ядом.

Анж успел привыкнуть к тому, что возвращение из мира грез связано с неприятными ощущениями. Сильно зудела нижняя губа, прокушенная во время падения на ковер. Художник преодолел слабость и направился в комнату Светланы.

Работа – то единственное, чем художник собирался заглушить душевную боль. Вместо микстур, порошков и мазей – кисти, льняное масло, тонкая дощечка палитры с разводами красок. Да еще полупустая бутылка коньяку.

Он всю ночь без устали работал маслом. К утру основная композиция была завершена. После возвращения с кладбища Дежан готовился приступить к детальной проработке.

* * *

Восемнадцатого декабря в десять утра на Страсбургском бульваре Анж нанял фиакр и отправился к кладбищу Монмартр.

Пятница обещала быть солнечной. Ночью был снегопад, и сейчас сугробы ярко искрились в утренних лучах. Под монотонный перестук копыт конной упряжки Дежан кутался в пальто и оглядывал фасады домов. Дважды к его экипажу подбегали бойкие разносчики газет, но художник вяло отмахивался.

Его ничто не могло заинтересовать. Даже предстоящая встреча не вызывала волнения. Чувства прятались глубоко и не причиняли излишнего беспокойства. Да, вскоре он познакомится с мужем Светланы. И что дальше? О чем расскажет господин Санжаров? Просто откроется еще один фрагмент мозаики, еще одна частичка жизни Светланы – не той девушки, которую знал Дежан, а прежней, еще акробатки, выходившей на манеж под аккомпанемент циркового оркестра. Могут быть и истерические укоры, мол, не уберег, позволил погибнуть, теперь забудь о ней, не смей появляться у ее могилы, у тебя нет на это прав. А взамен, так и быть, получи дом в Париже.

Анж размышлял, как ответить в этом случае. Он искал убедительные доводы, но вскоре понял, что начинает оправдываться перед самим собой. Будь что будет. Важен лишь неоконченный портрет Светланы.

У площади Пигаль фиакр ненадолго остановился, чтобы пропустить кавалерийский полк, затем покатил дальше, к улице Коленкур. Возле кладбища Анж отпустил извозчика и зашагал по узкой аллее. Сторож без труда указал, где находится могила Светланы: русских здесь хоронили нечасто.

Вот он, припорошенный снегом холмик, деревянный крест и медная табличка.

* * *

Светлана Ивановна Моравская-Санжарова, 11 апреля 1889–5 сентября 1914 гг. Ты рано ушла из жизни. Прости и покойся с миром.

* * *

Анж вздохнул и положил рядом с крестом букетик фиалок. Ему казалось, будто Светланы здесь нет и могила пуста.

Отчего я так думаю? Кто внушает мне эту мысль? Я же держал на руках ее тело!..

Он присел на корточки и с нежностью погладил холмик. Где бы ты ни была, я помню о тебе. Хоть иногда навещай меня во снах и вечно улыбайся с холста.

…ты жива, жива, ты осталась среди чужих пространств, качаешься на неведомо кем подвешенной трапеции, не веришь в смерть и, быть может, надеешься на спасение…

* * *

– Трогательно, – чужой голос спокоен.

Анж, который только что был на пороге какого-то важного открытия, раздраженно обернулся.

Да, вот так он и представлял Санжарова. Военная выправка, крепкая фигура, будто влитая в серое пальто простого, но добротного покроя, щегольские белые перчатки. Кожа на скуластом лице желтовата, светлые усы аккуратно подстрижены. Голубые глаза поблескивают из-под полей серого, под цвет пальто, котелка. Этот человек решителен, опасен и наверняка жесток. Анж неторопливо поднялся. Они открыто смотрели друг другу в глаза.

– В вас чувствуется сила, – в голосе офицера Дежану почудилось разочарование. – Будем знакомы. Санжаров. Петр Климентьевич.

Бывший муж Светланы сдернул перчатку и протянул художнику сухую крепкую ладонь. Анж не замедлил ответить на рукопожатие. Офицеру это явно понравилось.

– Можете не утруждать себя объяснениями, – прямо сказал он. – Я всё знаю. Такова судьба – моя, ваша, Светланы. Мы знали, на что идем.

– О чем вы? – удивился художник.

– Всё о том же, – Санжаров кивнул в сторону аллеи, предлагая Дежану пройтись. – Обойдемся без церемоний. Пароль для вас – Спектакль.

Анж решил, что ослышался. Офицер как ни в чем не бывало продолжал:

– Я же сказал, что знаю всё. Не следовало так опрометчиво бросаться в авантюру. Теперь поздно. Раскаянье оставьте для Страшного Суда. Но я также понимаю, что вам тогда не у кого было спросить совета. Искушение спасти мир. Поверьте, я бы и сам не устоял перед соблазном. Только вот вопрос: Андрей Всеволодович, вы довольны ценой, которую заплатили?

– Кто вы? – спросил Дежан.