Ангелы на льду не выживают. Том 1

– Так что улики против Ламзина весомые, – закончил Баглаев, – а то, что говорит в его пользу, легко опровергается даже на уровне обыкновенного здравого смысла.

Да, крыть нечем.

– Я понял, – коротко ответил Роман.

Крыть нечем… Пока.

Нужно еще раз поговорить с соседями Ламзина, которые слышали, как дважды хлопнула дверь его квартиры, и давали показания. Может быть, кто-то из них подходил к глазку и смотрел? И он сможет описать, в какой одежде был Ламзин, когда выбегал следом за Болтенковым. Ламзин утверждает, что лифтом не воспользовался, он всегда спускался и поднимался на свой пятый этаж пешком. Значит, его могли видеть из квартир, мимо которых он проходил. А вдруг окажется, что описание одежды полностью совпадет с теми вещами, которые были изъяты для экспертизы? Тогда можно будет утверждать, что именно в ней Ламзин выходил из дома следом за жертвой убийства, и то обстоятельство, что на ней не обнаружено никаких следов пороховых частиц и гари, будет однозначно свидетельствовать в его пользу.

– Можно мне посмотреть материалы первичного поквартирного обхода? – спросил Роман самым невинным голосом, на какой только был способен.

Может статься, ему повезет, и в этих материалах найдется информация о жителях дома, которые, может быть, говорили что-то о глазке. Ведь бывает же, что человек слышит, как хлопает дверь у соседей или шаги на лестнице, и смотрит в глазок: кто это там идет? К кому? Зачем? Любопытные соседи – самые любимые персонажи у оперативников. И сейчас вся надежда только на них. Почему-то в голову пришла недавно вычитанная в интернете шутка: «Господь не может уследить за всеми. И поэтому он создал бабу Галю…»

Баглаев кивнул, достал материалы и положил перед Дзюбой. Лицо его было непроницаемым, и Ромке даже на какие-то несколько коротких секунд удалось убедить себя в том, что он смог провести следователя. Но он ошибся.

– Я понимаю, что ты собираешься сделать, – негромко и спокойно произнес Тимур Ахмедович. – Это правильно. Иди и найди того, кто видел, что Ламзин был не в той одежде, которую мы изъяли. Я понимаю, что цель у тебя другая, но думать ты можешь все, что угодно, а делать будешь то, что я скажу.

Роман молча стиснул зубы. Все равно он сделает по-своему. Он не успокоится, пока не убедится, что заблуждается. Вот когда убедится – тогда пожалуйста, пусть Ламзина признают виновным и приговаривают к наказанию. Но сначала он, старший лейтенант Дзюба, должен исчерпать все возможности проверить свои предположения. Ну и пусть они окажутся неправильными, пусть. Зато совесть у него будет спокойна.

Просмотрев все материалы и сделав выписки, Роман ушел, унося в глубине души благодарность к следователю Баглаеву, который не стал его «лечить» в присутствии Федора Ульянцева. И несмотря на свою неприязнь к твердо стоящему на стороне обвинения Тимуру Ахмедовичу, Дзюба не мог не признать, что начинает испытывать к этому человеку нечто вроде симпатии.

* * *

Ну почему человек не может расТРОИТЬСЯ или даже расЧЕТВЕРИТЬСЯ? Столько нужно сделать, и никуда он не успевает, и все валится из рук, потому что полночи не спал – искал в интернете материалы, написанные спортивными журналистами, выискивая среди них самых крутых спецов по фигурному катанию. Анастасия Павловна Каменская посоветовала собирать информацию именно у журналистов, а не у тех, кто непосредственно занят сегодня в этом виде спорта. И аргументы, которые она привела, показались Роману Дзюбе вполне весомыми. Ведь понятно, что люди будут бояться рассказывать некрасивую правду, потому что им еще работать… А журналистам бояться нечего.