Ангелы на льду не выживают. Том 1

– Как бы вам объяснить?.. Адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми незапрещенными законом средствами. Так записано в Законе об адвокатской деятельности и адвокатуре и в Кодексе профессиональной этики адвоката. В этой формулировке каждое слово на вес золота, и если действия адвоката не соответствуют хотя бы одному из них, можно лишиться статуса. Вот вам самый простой пример: адвокат находится в следственном комитете, его пригласили для участия в каком-то следственном действии с участием его подзащитного, мероприятие закончилось, он бежит к выходу, в этот момент его ловят за рукав и говорят: нам доставили задержанного, его надо немедленно допросить, нужен адвокат, давай помоги, иди скорее сюда и участвуй. У этого адвоката нет времени, у него масса других забот, но он не хочет портить отношения со следователем и идет. Задержанный явно избит оперативниками и малоадекватен, и адвокат должен был на это отреагировать и настоять на проведении и судебно-психиатрической экспертизы, и судебно-медицинской. Но он этого не сделал, быстро переговорил с задержанным, посоветовал ему во всем признаться, досидел до конца допроса и убежал. А потом в дело вступил другой адвокат, который сделал все по уму, и выяснилось, что парень вообще ничего не совершал, а признался во всем, чтобы опера его больше не били. У него челюсть была сломана, оказывается, в момент допроса, вот как постарались. И он был психически больным, поэтому и дал себя уговорить написать признание. Не вступил бы в дело другой адвокат – посадили бы невиновного. Вот за такую халатность неминуемо следует лишение статуса.

– А еще за что? – с живым любопытством спросила она.

– Ну, чтобы немножко развеять ваши грустные мысли, расскажу. Могут лишить статуса даже за неосторожные высказывания и несоблюдение деловой лексики. Да-да, представьте себе. Вот в Кодексе профессиональной этики записано: «при осуществлении профессиональной деятельности адвокат… уважает права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц, придерживается манеры поведения и стиля одежды, соответствующих деловому общению». А теперь переведу на русский: коллеги и другие лица – это и судьи, и гособвинители, и следователи, и другие адвокаты, и свидетели, и потерпевшие. В общем, кто угодно, если они имеют отношение к делу, которое ведет данный адвокат. И не дай бог в адрес кого-то из них сказать что-нибудь неуважительное или просто сомнительное, такое, что может иметь двоякое толкование.

– Что, например? Грязно обозвать? Матом, что ли?

Виталий не выдержал и расхохотался.

– Ну что вы, зачем же такие крайности? Вот, помнится, лет девять-десять назад одного адвоката лишили адвокатского статуса за такие высказывания: «Судебными инстанциями Москвы откровенно и нагло попираются права человека», «кассационная инстанция сделала вид, что не читала жалобу», «пишешь про бузину в огороде, отвечают про дядьку в Киеве», «в кассационном определении содержится та же ахинея, которая написана в решении». Вот и все. Этого оказалось достаточно для возбуждения дисциплинарного производства.

– Ничего себе! – Наталья Сергеевна покачала головой. – Это что же, и слова не скажи? Или вы преувеличиваете все-таки?

– Ничуть. Вот, если не верите, – я вам зачитаю выдержку из Обзора дисциплинарной практики, – он достал из ящика стола книжечку в бумажной обложке и быстро пролистал, – относительно свежего, трехлетней давности всего. «Квалификационная комиссия отмечает, что в своей речи, как письменной, так и устной, адвокаты обязаны придерживаться норм деловой (юридической) лексики, осуществляя тщательный отбор слов в соответствии с их значением (семантикой), и уходить от оборотов, употребляемых на бытовом уровне, особенно если это касается личностных характеристик участников судебного разбирательства». Вот так, уважаемая Наталья Сергеевна. Спрос с нас, адвокатов, весьма и весьма строгий.

Ламзина подписала соглашение и вытащила из сумки конверт с деньгами.

– Это не ко мне, – тут же остановил ее Кирган. – Я вас сейчас провожу, вы все оформите, потом принесете мне ордер.

Он вместе с Ламзиной дошел до окошка секретаря и собрался было уже вернуться в кабинет, как его перехватил коллега, бывший однокурсник, жутко энергичный и активный по части «собраться и посидеть». В конце июня, через полтора месяца, будет очередная годовщина выпуска, и коллега, как и каждый год, уже развил бурную деятельность в направлении сбора курса. Обсуждая, кто куда ушел-перешел-уволился, кто заболел, кто развелся и женился, Виталий то и дело посматривал на Наталью Сергеевну, которая уныло топталась перед окошком секретаря.

Ну да, оформление документов – дело долгое. Сначала секретарь достанет из стола бланк учетного листа, а из сейфа – квитанционную книжку. Потом закроет окошко и сбегает к директору, чтобы тот подписал соглашение. Когда вернется – возьмет со стола журнал регистрации соглашений, зарегистрирует его и присвоит номер, поставит печать.