Ангелы на льду не выживают. Том 2

Она внимательно выслушала рассказ о семье Маклыгиных, о погибшей в пожаре девушке из маленького провинциального городка и о пропавшем японском кухонном ноже.

– Н-да, – протянула она, – нехорошо получается. С деньгами-то, а?

– Вот видите! – горячо подхватил Антон. – Это мой косяк. Я должен был сразу сообразить. А до меня только сегодня утром доперло. Вот вы сразу суть ухватили. Конечно, тот факт, что пожар был два года назад, а убили Ефимову только в марте этого года, меня с толку и сбил. Я был уверен, что одно с другим не связано, уж слишком много времени прошло. Но меня все время внутри царапало что-то… Что-то, связанное с деньгами и переездом. Никак не мог сосредоточиться и додумать все до конца. А сегодня как осенило.

– Конечно, – кивнула Настя, – я понимаю. Зять Маклыгиных не знал, сколько конкретно заплатила Ефимова за участок. Ему сказали: много, достаточно, чтобы купить просторную квартиру в Москве. А считать деньги в чужом кармане и задавать прямой вопрос тестю с тещей он постеснялся. Он шофер-дальнобойщик, много времени проводит в рейсах, и поиском новой квартиры и продажей старой занимались сами Маклыгины и их дочь. А они, как ты сам уверяешь, все не от мира сего, неделовые, доверчивые. И только когда выяснилось, на какую именно квартиру хватило тех денег, Юрий Шокин и понял, сколько на самом деле заплатила за участок Ефимова. Потому что, если бы она заплатила по-честному, как он и думал раньше, этой суммы хватило бы на куда более просторную квартиру и куда ближе к центру. Шокин ведь как рассуждал? Поджог имело смысл устраивать только с одной целью: купить участок задешево. Если цена участка не снижена, значит, Ефимова ни при чем и это действительно был несчастный случай. А вот когда Шокин узнал, что цена оказалась снижена чуть ли не вдвое, если даже не втрое, в нем окрепла уверенность, что это был именно поджог. И девочка, сестренка его друга, погибла не случайно, а в результате преступных действий. Вот почему он задумал и осуществил свою месть только сейчас.

– Или он, или его друг, брат погибшей, – заметил Антон. – Игорь Журихин. Он как раз в конце марта был в Москве, жил у Маклыгиных и даже помогал им с переездом. И имел все возможности позаимствовать у них японский нож «Самура».

– Складно, – кивнула Настя. – А что Журихин этот? Где он сейчас?

– По месту жительства его нет, это я успел выяснить.

– Значит, он может быть здесь, в Москве?

– Вполне. Почему нет? Теперь вы рассказывайте, что у вас тут нового, вы же обещали.

Настя вздохнула, сделала последний глоток из чашки – кофе давно остыл и теперь казался отвратительным на вкус.

– А у нас, Антон, полная непонятка. Ты уверен в своих впечатлениях о Власове?

– Ну… Вообще-то в последнее время я уже ни в чем не уверен, – признался он. – Что-то у меня косяк на косяке. Я в чем-то ошибся?

– Или ты ошибся и Власов далеко не так тих и безобиден, как тебе показалось, или кто-то с непонятной целью сливает в интернет заведомо ложную информацию, порочащую Власова. И сейчас мой племянник и его задушевный друг Петя пытаются выяснить, кто именно это делает. То есть существует некий круг людей, которые знают нашего фигуранта Власова исключительно с негативной стороны. И я хочу понять, что это за круг и вокруг какого стержня он вращается. Но так вопрос стоит только в том случае, если ты не ошибся.

– А если ошибся? – с тоской спросил Антон. – Анастасия Павловна…

– Да не надо, Антон, не надо, – мягко прервала она его. – Я все знаю. Мне уже Владислав Николаевич сегодня позвонил. Лиза, конечно, в истерике не бьется, не по такому фасончику скроена эта девушка, но от разговоров с отцом отказывается, дверь ему не открывает и трубку бросает. Вы расстались, я правильно понимаю?

– Да, – выдохнул он.

– По ее инициативе?

– По моей.

– Понятно.

Ну в самом деле, все было понятно, и обсуждать тут было нечего.

Настя осторожно коснулась рукой ладони Антона.

– Больно? – тихо спросила она.

– Сам не знаю, – признался Антон. – Вроде и больно… Но больше стыдно. Чувствую себя подонком.

– Ты поступил честно, – сказала Настя. – А честно – это почти всегда больно. Как ни странно. Думаешь, почему люди так часто лгут? Да, процентах в десяти всех случаев – для собственной выгоды. А в остальных девяноста процентах случаев – просто чтобы не сделать другому больно. Так устроена наша жизнь. К сожалению. Поздно уже, Антон, тебе, наверное, к детям нужно ехать.

– Их Эля забрала на выходные к себе. Так что я не тороплюсь. Обещал завтра сводить их мороженого поесть, если с работой ничего неожиданного не выплывет. А оно, похоже, выплывет.

Они сидели и молчали на неосвещенной террасе – когда Настя выходила с чашкой кофе, свет еще не был нужен, а теперь вставать уже не хотелось.

С грохотом распахнулась ведущая в дом дверь, на террасу вывалилась живописная группа во главе с безразмерным Петруччо, за мощными телесами которого вполне успешно прятались не только худощавый Санек, но и плечистый крепкий Дзюба.

– А че вы тут в темноте… – начал было Петя и осекся, увидев силуэт, в котором он не сразу опознал Антона.