Ангелы над Москвой

Она смолкла, постояла еще полминуты и тихо вышла из кабинета. Маршал вернулся на свое место, сел и обхватил голову руками. По всему выходило, что иного выхода нет. Им придется построить несколько колоний на четвертой от Солнца планете, а за третьей — просто следить. Наблюдая, как она остывает.

Реальная угроза

Ангелы собрали вокруг себя животных, с которыми делили остров. Для того, чтобы разговор был слышен и морским обитателям, они устроились на берегу.

Дима и Оля, обнявшись, сидели на мостике. Вокруг их ног сгрудились дельфины, против обыкновения молчаливые. Плюх высился черной громадой у кромки прибоя. Нюша, чтоб не замочить лап, лежала у него на спине. Безмолвный Ондатр уныло уставился на пустую ракушку, выброшенную волной и безвольно перекатываемую то набегающей, то отступающей водой. Стайка кроликов, свесивших уши, даже взглядом не искала, чего пожевать.

Не было Моргенштерна: коня выследили летчики, и маршал самолично уселся за турель пулемета, чтоб отомстить непокорному скакуну. Звено вертолетов превратило табун, вожаком которого был Моргенштерн, в кровавое месиво, размазанное по азиатской степи.

Не было Кроу. Захватчики научились бороться с птицами, растягивая над деревьями сети, сплетенные из тончайшей проволоки. Делалось это ночью, когда дневные птицы беспомощны. В одну из таких западней угодил и ворон. Сеть опутала дубовую рощу, и солдаты Амдиэля приколотили ее края к земле. Вскоре подъехали огнеметные танки…

Звериные армии таяли не по дням, а по часам. Распыляемые яды уничтожали насекомых. Выжигаемая растительность заставляла умирать от голода и зверей, и птиц. Но грызуны уже не собирались в несметные толпы, чтобы нападать на врага. Самая маленькая и беспомощная с виду мышка бесстрашно и беззвучно взбиралась по обмундированию солдата, чтоб найти (или прогрызть) дыру в одежде. И тогда коренастые амдиэльцы, сухощавые элямцы, аристократичные выходцы с Лидмаха начинали кататься по земле, оглашая округу воплями и пытаясь раздавить вредоносную мелочь. Часто вопли оканчивались фонтанами крови, изливающейся из перегрызенных артерий… Если мыши удавалось прогрызть кожу и углубиться в мягкие ткани — а происходило это за секунды — то обезумевшие от боли люди стреляли в себя, надеясь погубить грызуна пулей. Госпитали не справлялись с развороченными животами, а командиры ломали головы над комплектацией подразделений: все резервы живой силы были исчерпаны, а смертность личного состава росла.

Все сильнее и сильнее помогали животным люди Ксора. Материализуясь из вещественного небытия, они принимали формы, способные воевать трофейным оружием. Амдиэльцы уже не удивлялись, если танк, шедший в хвосте колонны, вдруг начинал расстрел идущих впереди машин, или взрывался без видимых причин.

Не было покоя и в казармах, всем, чем только можно, изолированных от внешнего мира. В ночной тиши, во мраке внезапно появлялись тени, быстро превращавшиеся в причудливых существ, способных, однако, пользоваться оружием. В ужасе просыпались солдаты, заслышав лязг затворов собственных автоматов и понимая, что еще миг, и… С недавних пор им приходилось укладываться, не выключая, а усиливая освещение, и в каждом проходе ставить часового. Отдыха не получалось. Боеспособность падала…

Кто побеждал, кто терпел поражение в этой войне? Ответа не было. Обреченными стали все.

— Маршал отчаялся добиться успеха, — рассказывал животным Дима. — Поэтому сейчас они все грузятся на корабли.

— Ура! — одиноко заверещал Булька. — Значит, мы можем жить свободно?

— Можете, — ответил Дима. — Дня два у вас есть.

— А что потом? — удивился дельфин.

— За эти два дня маршал подтянет к Земле все свои звездолеты, рассредоточит их вокруг планеты, а потом они все одновременно включат маршевые двигатели.

— И улетят?

— Да нет. Они их включат на малой тяге. Однако для наблюдателя, стоящего на поверхности нашей планеты, каждый работающий даже на малой мощности двигатель будет сродни Солнцу, только раз в сто сильнее.

Дельфин присвистнул и защелкал, мотая головой.

— А мы все нырнем! — громко, но с явным отчаяньем заявил он. — Там, внизу, где не видно света, нам не страшно никакое солнце! И даже сто солнц!

— Дышать ты чем будешь, ныряльщик? — прорычал Плюх. — Вынырнешь — а вверху вода кипит.

— И воздух горячее пламени, — добавил Дима. — К тому же моментально растают и испарятся льды Арктики и Антарктики. Лишенная ледяного груза, Антарктида тут же поднимется повыше. Это вызовет чудовищные землетрясения. Огромные волны разойдутся во все стороны. Многосотметровая толща воды хлынет на сушу, но назад не скатится: испарится. Испарение вызовет местное охлаждение разогретой донельзя атмосферы. Относительно холодный воздух устремится вниз, к океану, а его место займут горячие слои. Поскольку все это свершится за краткое время, а задействованы будут огромные территории, ветры, которые там задуют, будут иметь небывалую силу.