Ангелы не бросают своих

— Ты, брат, особо не радуйся. — Вася попытался «охладить кипящий чайник». — Это ещё цветочки. Я тоже, когда покупал всё это, думал: «Ну, пара месяцев, и я — Пако де Лусия!» Ан нет! Это, брат, полдела. Всё это, — показал он на самоучитель, — надо досконально изучить и освоить.

— Я изучу! Я освою! — не хотел «охлаждаться» Андрейка. — А кто он, этот Пако… де…

— Сейчас я поставлю тебе диск, и ты сразу всё поймёшь.

Ангел нашёл и поставил в компьютер диск. И зазвучала музыка. Андрейка так и не встал с пола. Он не мог пошевелиться.

Через некоторое время Ангел выключил музыку.

— Хватит, — сказал он. — А то ты даже дышать перестал.

— Ангел… Эта музыка похожа на мою… На ту, что бывает… Это что, всё на гитаре? На такой же?

— На такой, конечно, только на профессиональной.

Да-а… Не зря Андрейка чувствовал, что в гитаре заключена музыка — такая разная… И такая, как играли рок-музыканты, и такая, что наигрывал Степаныч. Но вот теперь он наконец услышал, что ещё может быть скрыто в этом с виду довольно скромном инструменте. То, что можно извлечь из него с помощью пальцев и сердца. Потому, что без сердца извлечь что-то подобное невозможно.

— Ну вот. Играй, — потрепал Вася Андрейкин чуб. — Поедем к тебе — заскочим в музыкальный магазин и купим новые струны.

…Пятница неумолимо близилась к концу. Вася-Ангел снова посадил мальчика впереди себя и «потормозил» к Андрейкиному дому.

По дороге они действительно заехали в музыкальный магазин, к тому же «любезному» продавцу. Андрейка уже не боялся туда входить, ведь он был вместе с Васей.

— Нам комплект гитарных струн, — заказал Вася. — Помягче.

Продавец удивился и спросил:

— А что, тот, который потвёрже, уже порвали?

— Да! — прорычал Вася, сделав страшные глаза. — Наши гитаристы всё рвут!

По тону Васи продавцу стало понятно, что могут порвать и его. И он вытащил не один комплект струн, а целых два.

— Второй комплект — в подарок постоянным клиентам! — согнулся перед Васей продавец.

Вася милостиво взял оба комплекта, расплатился и не стал брать у продавца сдачу.

А ещё через десять минут Вася сдавал Андрейку тёте Вере — «в целости и сохранности», как полагается, что не помешало тёте Вере, как всегда, попричитать, поплакать, пару раз перекреститься и плюнуть через левое плечо, глядя на Васю.

ГЛАВА 31

— Бедный ты мой сиротинушка-а! — продолжала причитать тётя Вера, когда осталась в своей квартире наедине с Андрейкой. — И как это Светка отдала тебя этому чучелу… этому… — У тёти Веры не находилось слов, чтоб охарактеризовать Васю-Ангела.

— Тётя Вера, Вася хороший! Он мне гитару подарил! И самоучитель, чтоб я сам играть научился!

— Кому она нужна, гитара эта! — не соглашалась тётя Вера. — А кто это тебе футболку наизнанку надел? Посмотри.

— Я сам одевался!

— А твой Вася куда при этом глядел? Ворон считал? — наступала тётя Вера.

— Ничего он не считал!

Тётя Вера всё качала головой, разглядывая Андрейкины грязные руки и шею.

— И не помыл ребёнка… Небось грязнуля! Небось ходит как пугало, весь в мазуте! Не бреется, не моется, как козёл. Тьфу!

— Я сам мылся! В душе! А Вася не грязнуля!

— Ну да! Чистюля! Ох, господи помилуй! В душе он купался! Сам! А вдруг с матерью твоей что случится… Ох, горе ты моё! Раздевайся — ив ванну!

Андрейке пришлось подчиниться.

— Ничего с мамой не случится, — тихонько проворчал он, забираясь в тёплую ванну, наполненную пеной.

В ванне было хорошо. Ловкие руки тёти Веры быстро вымыли ему голову, намылили шею и потёрли спину.

Потом тётя Вера налила Андрейке стакан тёплого молока и положила на блюдечко большой кусок домашнего пирога с черникой. А потом уложила спать на мягкую кровать, застеленную белоснежной простыней.

Ванна с пышной пеной, молоко с пирогом и мягкая кровать — это ведь так хорошо! Но и колбаса с толстым куском батона, и твёрдое кресло, накрытое чем-то цветным и немножко колючим, — это тоже хорошо! Это просто здорово!

Андрейка закрыл глаза. В полусне он слышал, как тётя Вера кому-то названивает, рассказывая, что «Света отдала мальчика какому-то кожаному чучелу» и «неизвестно, что будет с мальчиком, если что-то случится со Светой».

А на следующий день из больницы вернулась мама. Есть ли на свете кто-нибудь, с кем было бы так… так спокойно, как с мамой! Мама, мамочка, родненькая, единственная…

Она действительно ещё больше похудела. И не снимала с головы косынку: волосы ей пришлось остричь, так как от лечения они почти совсем выпали.

Мама с удовольствием слушала, как сын провёл время на байк-рок-фестивале и как потом жил два дня у Васи-Ангела. Андрейка рассказывал со всеми подробностями, включая истории со Степанычем, Юлой и даже с продавцом музыкального магазина.

Мальчик показывал маме гитару с новенькими струнами, листал самоучитель и пытался на словах объяснить, как прекрасна музыка Пако де Лусии.

— Неужели твой байкер слушает и такую музыку? — удивилась мама.

— Конечно! Он мне диск ставил! И вообще! Он мне сказки рассказывал!

— Не может быть! — не поверила мама.

— Может!

— И что же это за сказки такие?

— «Колобок»! — воскликнул Андрейка.

— Что, байкерского интеллекта хватило только на «Колобка»?