Ангелы опустошения. Книга 2

Представьте когда нужно путешествовать сквозь время каждый день своей жизни влача собственное лицо и делая так чтоб оно походило на собственное лицо! Вот так Фернандо Ламас! Бедный Жюльен со своими усами действительно влачит лицо сурово и нескончаемо что бы там ни говорили, будь они хоть философами хоть кем. Соткать эту сочную маску и пускай себе походит на вас, пока ваша печень собирает, сердце колотится, этого достаточно будет чтоб заставить Господа расплакаться со словами "Все мои чада мученики и хочу я чтоб вернулись они в совершенной безопасности! Зачем испустил я их в самом начале, затем что хотел посмотреть плотское кино?" переменным женщинам которые улыбаются это даже и не снится. Бог Кто суть всё, Уже Такой, Тот Которого я видел на Пике Опустошения, тоже улыбающаяся беременная женщина даже не мечтающая об этом. И если мне следует жаловаться на то как обошлись с Кларком Гэйблом в Шанхае или с Гэри Купером в Полуденном Городке, или как меня сводят с ума старые потерянные дороги в колледж под луной, да-да, в лунном свете, лунный свет, освети мне это, лунный свет — Освети мне луной немного мутного самогона, отверди меня. Жюльен продолжает напрягать губы, плёрк, а Несса держит высокоскулую плоть в черном теле, а Элис мычит «Хум» в длинноволосой печали и даже детишки умирают. Старый Фернандо-Философ хотел бы рассказать Жюльену то что можно растрезвонить всем по Всемирному Телеграфу. Но югославские краснозвездные стивидоры имели все это в виду пока у них есть хлеб, вино и баба — Хоть они и могут кидать свирепые взгляды вдоль каменных стен на Тито когда тот проходит мимо, йаа — Эти дела с держанием вашего ваш-лица вам каждый день, вы могли бы позволить ему упасть (как Ирвин пытается) но в конце ангельский вопрос наполнит вас удивлением. Мы с Жюльеном мешаем безумные напитки, пьем их, они с Нессой и детишками уходят в сумерках по трапу а Элис и я лежим мертвецки у меня в шконке, до одиннадцати утра, когда югослав-стюард стучится ко мне в дверь, говорит "Вы остаетесь на судне? Окей?" и сходит в Бруклин напиться вместе с экипажем — Элис и я просыпаемся, в час ночи, рука об руку на ужасающем корабле, ах — Только один вахтенный в одиночестве на обходах — Все пьют в барах Нью-Йорка.

"Элис" говорю я "давай поднимемся и помоемся и поедем на метро в Нью-Йорк — Поедем в Вест-Энд и выпьем развеселого пива." А что в этом Вест-Энде кроме смерти все равно?

Элис хочется только поплыть со мною в Африку. Но мы одеваемся и спускаемся под ручку по трапу, пустой пирс, и пускаемся через громадные плацы Бруклина банды хулиганья со мной с бутылкой вина у меня в руке как с оружьем.

Я никогда не видел более опасной округи чем эти бруклинские стройплощадки за пирсом Буш-Терминала.

Мы наконец добираемся до Боро-Холла и ныряем в подземку, линия Ван-Кортланда, довозит нас до самого угла 110-й Улицы и Бродвея и мы заходим в бар где мой старый любимый бармен Джонни подает пиво.

Я заказываю бурбон и виски — Мне является видение изможденных ужасных смертельных лиц что проходят одно за другим сквозь бар мира но Боже мой все они на поезде, на бесконечном поезде, и он бесконечно мчится на Кладбище. Что делать? Я пытаюсь сказать Элис: -

"Лиси, я не вижу ничего кроме кошмара и ужаса повсюду — "

"Это потому что ты заболел от того что слишком много пьешь."

"Но что мне делать с кошмаром и ужасом которые я вижу?"

"Заспи их, чувак — "

"Но бармен озарил меня тусклейшим взглядом — как будто я уже умер."

"Может и так."

"Потому что я не остаюсь с тобой?"

"Правильно."

"Но это самозамкнутое глупое бабье объяснение того кошмара который у нас обоих — "

"У обоих и поровну."

Бесконечный поезд на бесконечное кладбище, полное тараканов, все бежал и бежал в голодные изможденные глаза Джонни-Бармена — Я сказал "Джонни разве ты не видишь? Мы все созданы для измены?" и вдруг понял что слагаю стихи вообще из ничего, как всегда, поэтому если б я был Счетным Механическим Устройством Берроуза то все равно заставлял бы цифры танцевать ко мне. Все, все, ради трагедии.

А бедняжка Лиси, она не поняла гойшевого меня.

Переходим к Части Три.

Часть третья. Проездом через Танжер, Францию и Лондон

50

Что за безумной картинкой, может быть вид типичного американца, сидящего на судне грызя в задумчивости ногти куда бы в самом деле поехать, что сделать дальше — Я вдруг понял что мне вообще некуда приткнуться.