Ангелы опустошения. Книга 2

Ровно через 24 часа и потом еще через шесть после приезда в Новый Орлеан мы в конце концов мчим по Долине Рио Гранде в мигание ночи Эль-Пасо, все девять сотен miserere[58] миль Техаса позади, мы оба совершенно отупели и онемели от усталости, я понимаю что больше ничего не остается как только слезть с автобуса и снять номер в гостинице и хорошенько выспаться прежде чем ехать дальше в Калифорнию за более чем еще одну тысячу ухабистых миль -

И в то же самое время я покажу своей маме Мексику за маленьким мостом в Хуарес.

69

Всем известно каково после двух суток тряски на колесах вдруг лежать в неподвижных постелях на неподвижной земле и спать — Совсем рядом с автостанцией я снял номер и вышел купить цыпленка-в-корзинке пока Ма мылась — Оглядываясь сейчас на это я понимаю что для нее это было большим путешествием с приключениями вроде заезда в Новый Орлеан и остановок в номерах отелей (4.50 доллара) а теперь она завтра впервые попадет в Мексику — Мы выпили еще полпинты и съели цыпленка и уснули как убитые.

Наутро, имея восемь часов до отхода автобуса, мы совершили крутую вылазку перепаковав весь наш багаж и заперев его в камере хранения на автостанции за 25 центов — Я даже заставил ее пройти одну милю до моста в Мексику пешком разминки ради — На мосту мы заплатили по три цента с носа и перешли на другую сторону.

Сразу же мы оказались в Мексике, то есть, среди индейцев в индейской земле — среди запахов грязи, кур, включая сюда ту пыль Чихуахуа, лимонных очистков, лошадей, соломы, индейской усталости — Крепкий запах кантин, пива, затхлости — Вонь рынка — И вид прекрасных старых испанских церквей возвышающихся на солнце со всеми своими скорбными величественными Мариями Гвадалупами и Крестами и трещинами в стенах — "О Ти Джин! Я хочу зайти вон в ту церковь и зажечь Папе свечку!"

"Окей." И когда мы входим то видим старика стоящего на коленях в проходе с руками распростертыми в покаянии, реnitente,[59] он стоит так на коленях часами, старое серапе накинуто на плечо, старые башмаки, шляпа на церковном полу, потрепанная старая седая борода. "О Ти Джин, что он сделал такого за что он так удручен? Не могу поверить что этот старик когда-то совершил что-то по-настоящему дурное!"

"Он penitente," говорю я ей по-французски. "Он грешник и не хочет чтобы Бог забывал его."

"Pauvre bonhomme!" и я вижу кaк какая-то женщина оборачивается и смотрит на Ма решив что та сказала «Pobrecito»[60] а именно это она и так сказала. Но самое жалостное зрелище вдруг в старой церкви Хуареса это женщина в платке вся в черном, босиком, с младенцем на руках медленно ползущая на коленях по проходу к алтарю. "А там что стряслось?" вскрикивает моя мама в изумлении. "Эта бедная мамаша ничего плохого не совершала! У нее что муж в тюрьме? Она несет этого малютку!" Я рад теперь что взял Ма в такое путешествие чтоб она увидела настоящую церковь Америки если ничего больше. "Она тоже грешница? Эта малышка тоже кается? Она всего его запеленала как шар своим платком!"

"Я не знаю почему."

"Где же священник почему не благословит ее? Здесь никого нет кроме этой несчастной маленькой мамаши и этого бедного старика! Это Церковь Марии?"

"Это церковь Марии Гвадалупы. В Гвадалупе в Мексике крестьянин нашел платок с Ее Ликом отпечатавшимся на нем как на плащанице которой женщины накрывали Иисуса на кресте."

"Это случилось в Мексике?"

"Si."

"И они молятся Марии? Но эта бедная женщина лишь на полпути к алтарю — Она движется медленно медленно медленно на коленях вся тихая. О но это ведь хорошие люди эти индейцы ты говoришь?"

"Oui[61] — Индейцы тут как американские индейцы но здесь испанцы их не уничтожали" (по-французски). "Ici les espanols sont maries avec les Indiens."[62]

"Pauvre monde![63] Они веруют в Бога совсем как мы! Я этого не знала, Ти Джин! Я никогда ничего подобного не видела!" Мы подкрались к алтарю и зажгли свечки и положили монетки в церковную копилку заплатив за воск. Ма помолилась Богу и перекрестилась. Пустыня Чихуахуа задувала в церковь пыль. Маленькая мамаша все еще ползла на коленях с младенцем спокойно спавшим у нее на руках. На глаза Мемер навернулись слезы. Теперь она поняла и Мексику и зачем я приезжал сюда так часто хоть и болел дизентерией или худел или бледнел. "С'est du monde qu'il on du coeur,"[64] прошептала она, "вот люди у которых есть сердце!"

"Oui."

Она опустила доллар в церковную машинку надеясь что он как-то принесет что-нибудь хорошее. Она никогда не забывала этого дня: фактически даже сегодня, пять лет спустя, она до сих пор прибавляет молитву за маленькую мамашу с ребенком ползущую к алтарю на коленях: "У нее в жизни было что-то не так. С мужем, или может быть ребенок заболел — Мы никогда не узнаем — Но я всегда буду молиться за эту маленькую женщину. Ти Джин когда ты привел меня туда ты показал мне — я никогда не верила что когда-нибудь увижу такое — "