Ангелы Опустошения

На самом деле гавани для живого агнца быть не может но целая куча гавани для мертвого агнца, о’кей, довольно скоро, однако я последую за Мемер потому что она говорит о спокойствии. По сути она не осознавала что именно я сам угробил все спокойствие Бена Фейгана приехав сюда в самом начале, но ладно. Мы уже начинаем собирать вещи ехать назад. Ей приходят ее чеки соцстраха каждый месяц а через месяц выходит моя книга. Мемер в самом деле доносит до меня смысл покоя – в предыдущей жизни она должно быть точно (если такая штука как предыдущая жизнь возможна для индивидуальной душевной сущности)  – она точно должна была быть Главной Монахиней в отдаленном андалузском или даже греческом монастыре. Когда она ложится вечером спать я слышу как гремят ее четки. «Какое кому дело до Вечности! мы хотим Здесь и Теперь!» орут змеетанцоры улиц и беспорядков и ручных гранат Герники и авиабомб. Сладко просыпаясь в ночи на подушке моя мать открывает усталые благочестивые глаза, должно быть думает: «Вечность? Здесь и Теперь? О чем это они говорят?»

Моцарт на своем смертном одре должно быть знал это —

А Блез де Паскаль больше всех.

80

Единственный ответ что у Алекса Райбратера есть на мой вопрос об ужасе содержится в его глазах, его слова безнадежно запутались в Джойсовом потоке учености вроде:

–  Ужас Повсюду? А ничего так идейка для нового Туристического Бюро, а? Ты мог бы разложить Армии Кокси[214] по каньонам Аризоны чтоб они покупали тортильи и мороженое у робких навахов только мороженое на самом деле пейотовое мороженое зеленое как фисташки и все возвращаются домой распевая «Адьос Мучачос Компаньерос де ла Вида»[215] —

Или что-то вроде. Только по его вздыхающим глазам видно, по его крошащимся глазам, по его глазам разочарованного Вожака Бойскаутов…

А затем чтоб увенчать все это как-то днем по нашей веранде несется Коди прямо в дом до смерти желая занять у меня десять долларов на срочный подхват по части конопли. Я практически приехал в Калифорнию чтоб быть рядом со старым корешем Коди но его жена отказалась помогать на этот раз вероятно потому что у меня с собой была Мемер, вероятно потому что она боится что он сойдет с ума со мной снова как это было на дороге много лет назад – Ему-то без разницы, он не изменился, он лишь хочет занять десять долларов. Говорит что вернется. Между тем помимо этого он занимает десятидолларовую «Тибетскую Книгу Мертвых» Бена и уносится, весь мускулистый как обычно в майке и обтрепанных джинсах, сумасшедший Коди.

–  Здесь какие-нибудь девчонки есть?  – озабоченно кричит он отъезжая.

Но неделю спустя я беру Мемер в Сан-Франциско чтоб она покаталась на фуникулерах и поела в Чайнатауне и купила игрушек в Чайнатауне и заставил ее ждать меня в большом католическом соборе на Коламбусе пока сам сгонял в «Место», обиталище Коди, поглядеть не смогу ли я возвернуть свои десять долларов. Ей-богу вон он прихлебывает пиво, играя в шахматы с Бородой. Он выглядит удивленно но знает что я хочу свои десять дубов. Разменивает двадцатку в баре и платит мне а потом даже идет со мной поздороваться с Мемер в соборе. Когда мы входим он становится на колени и крестится, как и я, и Мемер оборачивается и видит как мы это делаем. До нее доходит что Коди и я фатальные закадычные друзья которые вовсе не плохие мальчишки.